Стрела Кушиэля. Битва за трон

Спины рослых варваров загораживали мне обзор, но слышала я превосходно, и поэтому первым, что впечатлило меня в Вальдемаре Благословенном, стал его голос, когда он приветствовал гостей, вручавших дары. Голос был глубоким и с выверенными интонациями, создававшими у каждого из присутствующих иллюзию, будто король обращается именно к нему.

Наконец посланцы из селения Лейдольфа отошли, и настал наш черед предстать перед человеком, своею волей объединившим варваров.

Гюнтер шагнул вперед, и его тенны напряженно встали полукругом за спиной вожака. Хедвиг с женщинами держались чуть поодаль, как и мы с Жосленом: встреча с верховным военачальником – дело прежде всего воинов-скальдов. Поэтому впервые я увидела Вальдемара Селига в просвете между плечами теннов. Я не разглядела толком его лица, только отметила, что мужчина он крупный и широкоплечий. Благословенный восседал на огромном деревянном стуле, похожем на трон и по сути им являвшимся.

Ангелийцы преклонили бы колени, но не скальды. Гюнтер стоял перед главнокомандующим, гордо выпрямив спину.

– Гюнтер Арнлаугсон из племени марсов, рад встрече, брат, – тепло поприветствовал его Вальдемар Селиг низким бархатным голосом. – Мне греет душу, что ты, чье селение завоевывает нам славу на западных границах Скальдии, не преминул прибыть на Слет.

– Наш отряд прибыл на Слет, преследуя наилучшие намерения, – цветисто ответил Гюнтер, – чтобы заверить великого Вальдемара Селига в своей преданности. Я привел пред твое лицо вот этих теннов, чьи копья без устали сражаются с твоими врагами, и домовитую Хедвиг Арильдсдоттир, благодаря которой не гаснет огонь в нашем очаге.

Хедвиг взволнованно кивнула – она не могла похвастаться невосприимчивостью к ловушкам церемониала. Я сделала шаг в сторону, чтобы получше рассмотреть Селига, и наконец увидела его умные зеленовато-карие глаза.

– Добро пожаловать, люди селения Гюнтера Арнлаугсона.

– Мы тоже приготовили для тебя дар, Благословенный, – хитро продолжил Гюнтер, подавшись назад. Нас с Жосленом подтолкнули на пятачок перед троном. – Изволь принять, о командующий, этих двух ангелийских рабов, купленных на золото, завоеванное ценой скальдийской крови.

Не сомневаюсь, до Вальдемара уже дошли слухи о нашем приезде. Услышав слова Гюнтера, он не удивился, но разглядев нас с Жосленом, приподнял брови. Это я увидела совершенно ясно, поскольку мы стояли прямо перед ним и никто больше не загораживал мне обзор. Я посмотрела прямо в блестящие любопытные глаза и присела в реверансе – не в быстром и бессознательном, каким воспитанницы Двора Ночи выражают свое почтение, но в глубоком и значительном реверансе, каким пристало приветствовать чужеземного принца и которому я научилась у Делоне.

Вальдемар Селиг понял смысл моего жеста – судя по его оценивающему взгляду. Он был достаточно красив для варвара: высокий и крепкий, лет тридцати с небольшим, с живыми умными глазами на волевом лице. Его рыжевато-каштановые волосы перехватывала золотая заколка, а борода была разделена пополам и оплетена золотой проволокой. Для воина-скальда он обладал слишком чувственным ртом, но его лицо казалось непроницаемым.

Жослен отвесил ритуальный кассилианский поклон, годившийся на любой случай и не имевший особого значения. На несколько секунд задумчивый взгляд Вальдемара задержался на мне – сосредоточился на моих глазах, особенно на левом. Он, похоже, заметил алую крапинку и сделал себе мысленную зарубку.

– Ты привел ко мне еще два голодных рта, Гюнтер Арнлаугсон? – насмешливо спросил он.

По залу прокатился хохот, и мой бывший хозяин покраснел. Я поняла: Селиг не знал, кто мы такие, но признал за нами определенную ценность. Просто не до конца определился, велика ли она и стоит ли публичного оглашения.

Но Гюнтер не пожелал сносить ни насмешек, ни пренебрежения.

– Эта красавица обучена дарить удовольствие королям, – сказал он и после паузы добавил: – Господин.

Ах, моя бездумная похвальба... Но хитрый варвар вложил в мое высокомерное речение совсем иной смысл. Он озвучил перемену, которую еще никто из скальдов не признал вслух. Гюнтер ясно видел, что происходит, и без обиняков говорил об этом Жослену. Но во всеуслышание назвать стяжавшего власть вождя «королем» перед толпой воинов из разных племен, никогда не имевших единого правителя, – совсем другое дело. Только тут я поняла в полной мере значительность дара Гюнтера. Таким образом он признал за Вальдемаром Селигом новый статус.

Благословенный поерзал на похожем на трон стуле, медля с решением. Ему не требовалось экзотических мехов, чтобы приковать к себе всеобщее внимание. От движения пламя в огромном камине за его спиной всколыхнулось, бросив на нас тень.

– А парень чему обучен?

– Он сын лорда, – тихо ответил Гюнтер, – а еще ангелийский жрец-воин, давший обет, который связывает его с этой девушкой. Он будет беречь твою жизнь превыше своей собственной, если ты обеспечишь девушке безопасность. Спроси своих теннов, если мне не веришь.