Стрела Кушиэля. Битва за трон

Большего он и не ждал. Вполне довольный поднялся с колен и отправился проверять взнузданных лошадей.

«Что ж, вот и все, – угадала я. – Он утвердился в своем решении».

Дорога на Слет племен заняла восемь полных дней, и к концу я уверилась, что ничего более тяжкого мне пережить не по силам. Мне досталась собственная лошадь, поскольку Гюнтер заботился о скакунах и не позволял им нести больше одного седока. Я бесконечно долго тряслась в седле, кутаясь в шерсть и меха, и отпустила поводья, как только заметила у моей крепкой кобылки привычку без взбрыков следовать за остальными. Недолгую оттепель сменил трескучий мороз, и на снегу образовалась ледяная корка, которая больно резала лошадям ноги и замедляла наше продвижение. Останавливаясь на ночевку, скальды первым делом обихаживали скакунов, смазывая их израненные ноги бальзамом из медвежьего жира.

Примитивные палатки из шкур почти не защищали от холода. Гюнтер держал меня при себе, хотя даже не пытался мною овладеть, но теперь я сама по ночам прижималась к нему – ради тепла. Жизнь в нас теплилась благодаря горячей похлебке и ломтикам вяленого мяса, на которые через пару дней я уже не могла смотреть без отвращения.

Земли, по которым мы ехали, своей красотой вызывали восторг, хотя я не считала уместным ими восхищаться. Скальды, казалось, мерзли гораздо меньше, чем я, и всю дорогу горланили песни, выпуская изо ртов клубы пара. Щеки Хедвиг от холода порозовели, а глаза заблестели, словно у юной девушки.

Даже Жослен переносил лютую стужу легче меня, но этого следовало ожидать, поскольку его родной Сьоваль расположен в гористой местности, и он с детства привык к такой погоде. Как и большинство мужчин, движение радовало кассилианца больше, чем сидение на одном месте. Кто-то одолжил ему накидку из медвежьей шкуры, и он с горячим воодушевлением от заката до рассвета скакал на лошади. Вспомнив слухи, будто в посвященных Дома Жасмина имелась толика бходистанской крови, я впервые за долгие годы подумала о своей матери, гадая, не от нее ли мне досталась нетерпимость к холоду.

На восьмой день мы добрались до места Слета, расположенного в огромной чашеобразной долине, окруженной лесистыми горами. Посреди нее было небольшое озеро, вокруг которого скальды и устроили лагерь.

Полагаю, центром стал родной хутор Вальдемара Селига, который он унаследовал по праву рождения, утратил и отвоевал в бою, а после превратил в процветающее селение. Пусть и неказистый по ангелийским стандартам, здешний чертог раза в три превосходил размерами оплот Гюнтера, а рядом с ним находились еще две примерно такие же по размеру пристройки. По всему берегу озера рассыпались группы палаток прибывших на встречу с вождем представителей скальдийских племен.

Нас заметили издалека – где-то за милю до людского скопища. Лес казался мне необитаемым и беззвучным, если не считать редкого хруста сломавшейся на морозе веточки, как вдруг Кнуд, опытный лесовик, приложил к носу палец и многозначительно кивнул Гюнтеру. Но, думаю, и его застали врасплох трое внезапно выросших из сугроба перед нами скальдов в белых волчьих шкурах и с копьями наперевес.

Жослен в одно мгновение повернул лошадь к ним боком и соскочил на землю, где застыл, скрестив руки с обнаженными кинжалами. Его маневр озадачил местных охранников так же, как нас – их неожиданное появление, и они удивленно заморгали, отчего приобрели глуповатый вид под белыми волчьими мордами, доходившими им до бровей.

Гюнтер расхохотался и махнул своим теннам и остальным сопровождающим, приказывая держаться за ним.

– Стало быть, собрался защищать меня, а, волчонок? – спросил он. – Что ж, хорошо, но сейчас нам всем лучшая защита – гостеприимство Благословенного! – Он дружелюбно кивнул преградившим дорогу скальдам. – Счастливо встретиться, братья. Я Гюнтер Арнлаугсон из племени марсов, приглашенного на Слет.

– А что это за бойца ты притащил в самое сердце нашей страны, Гюнтер Арнлаугсон? – кисло поинтересовался старший из тройки, явно злясь, что его застали врасплох. – Он-то уж точно не из марсов, разве что ваши женщины бегали к полюбовникам через границу.

Хедвиг громко фыркнула, и один из теннов Вальдемара покосился в ее сторону. Заметив меня, он удивленно приоткрыл рот и потянул соседа за рукав.

– Диковинных иноземцев, что я привез, я покажу только самому Вальдемару Благословенному, – хитро усмехнулся Гюнтер. – Но они мне верны, а, волчонок?

Жослен одарил его вежливым взглядом, поклонился и убрал кинжалы в ножны.

– Я служу и защищаю, мой господин.

– Значит, сам и будешь за них в ответе, – решил старший охранник и пожал плечами. – Мы проводим вас вниз.

– Ведите, – добродушно принял приглашение Гюнтер.

И наш отряд спустился к озеру. Проводники первыми пробирались по сугробам, указывая путь нашим лошадям, которые иногда по грудь погружались в снег.