Стрела любви

— Все в порядке, не беспокойся. Я всего лишь предложила твоей матери в понедельник отправиться со мной и Эханом в Обан. Хочу показать ему монастырь.

— Я могу отвезти вас, — предложил Йен, предвидя отказ матери.

Только та и не думала отказываться. Она не упустила возможность побыть с внуком.

— Почту за честь сопровождать вас, — сказала леди Ригнах.

Маргарет кивнула. Впереди был еще долгий путь, но они уже сделали первый шаг.

Глава 24

Маргарет застонала и заворочалась во сне. Тело было ужасно тяжелым, вялым. Она вдруг тихонько ахнула, почувствовав прикосновение между ног. А потом глаза ее широко распахнулись. Что это? Язык мужа?

Лучи восходящего солнца проникали сквозь щели в ставнях, и она отчетливо видела склонившегося над ней мужчину, разбудившего ее.

Но как же… Не то чтобы она возражала… К тому же он…

Она снова застонала. О, какие восхитительные ласки! Как это приятно…

Она задрожала всем телом, и соски ее отвердели. На нее стали накатывать волны наслаждения, все чаще и чаще…

— Ох, Йен, я сейчас…

Маргарет не осознавала, что кричит, пока муж не поднял голову.

— Уединение и тишина, не забыла? — Он хмыкнул и добавил: — Мы не должны разбудить Эхана.

— Когда он спит, его не разбудит даже грохот камнепада.

— Надеюсь, ты права, потому что я сейчас заставлю тебя кричать.

Он так и сделал. И она действительно кричала. Задыхаясь в накатывающих на нее волнах наслаждения, Маргарет поняла, что еще никогда не испытывала такой разрядки.

Хотя… Возможно, она задыхалась не от разрядки, а от подушки, которую Йен предусмотрительно положил ей на лицо, чтобы приглушить крики.

Когда сладостные судороги утихли и тело ее расслабилось, Маргарет передала подушку Йену.

— Она тебе понадобится, — сказала она с лукавой улыбкой.

Взяв подушку, Йен посмотрел на жену в недоумении. Он явно не понимал, о чем речь, но когда пальчики Маргарет коснулись его фаллоса, невольно улыбнулся. О, подобные игры остались в прошлом… Рука — даже ее рука, дающая наслаждение, — это совсем не то, что может заставить его, зрелого мужчину, кричать от наслаждения.

Улыбка его немного поблекла, когда губы Мэгги заскользили по его груди и животу, покрывая их легкими поцелуями. И она не остановилась! О боже, что она делает?

Он замер, совершенно ошеломленный происходящим. А Маргрет снова принялась ласкать его мужское копье, подрагивающее и пульсирующее в каком‑то дюйме от ее губ. Чуть приподняв голову, она посмотрела на мужа, и он заметил на ее лице дерзкую кошачью улыбку.

И тут‑то Йен наконец понял, что она собиралась делать, и, вцепившись обеими руками в простыни, затаил дыхание.

А Маргарет тихо засмеялась и сказала:

— Кажется, подушка тебе все‑таки понадобится.

Йен раскрыл рот — и не произнес ни слова: казалось, лишился дара речи. От одной только мысли о ее губах, прикасающихся к фаллосу, у него мутился рассудок.

Маргарет же ласкала его губами и языком, а затем… Его фаллос словно сам собой скользнул к ней в рот. О боже, сколько раз он представлял себе это! Только реальность превосходила все его мечтания. Из груди его то и дело вырывались глухие стоны, и он, задыхаясь, объяснил жене, что именно надо делать.

Маргарет оказалась отличной ученицей, и вскоре из груди Йена вырвался громкий и хриплый крик, а все тело его содрогнулось в сладостных судорогах. «Возможно, надо было запастись двумя подушками», — внезапно промелькнуло у него.

Но откуда она знала?…

Нет‑нет, ему нельзя об этом думать. Ведь жена шесть лет считала его мертвым, поэтому у него нет права ожидать от него верности. Она была помолвлена с другим мужчиной.

Настойчивые расспросы о прошлом не сделают их счастливее. Для них обоих лучше зачеркнуть шесть прошедших лет и никогда о них не вспоминать.

Легко сказать, но трудно сделать. Ревность и непоследовательность, всегда бывшие его слабостью, когда речь шла о жене, не желали прислушиваться к доводам рассудка.

Маргарет не на что было жаловаться. Первые дни в замке Гилен оказались куда лучше, чем она ожидала. Эхан понемногу привыкал к новому для него окружению и, судя по всему, свыкся с существованием бабушки и дедушки, особенно бабушки, которая не скрывала, что намерена баловать внука сверх всякой меры.

Наблюдая за леди Ригнах и Эханом, Маргарет открыла для себя другую сторону характера грозной свекрови. Маргарет представила, какой эта знатная дама была с собственными детьми. Должно быть, безумно их любила и защищала, как тигрица своих детенышей. А она, Маргарет, появившаяся неизвестно откуда и в одночасье превратившая жизнь ее сына в хаос, могла рассматриваться ею только как угроза. Что ж, возможно, это кое‑что объясняло.

В общении с отцом Эхан по‑прежнему проявлял сдержанность, но настороженность исчезла. Их отношения заметно улучшились, когда Йен показал мальчику свою библиотеку и обещал нанять для него учителя. Восторгу Эхана не было границ. Он настолько воодушевился, что однажды даже присоединился к другим мальчикам, игравшим во дворе.