Стрела любви

Хотя отряд Йена в первые же минуты сражения уменьшился на треть, его люди сумели собраться и отбить нападение превосходящих сил противника, причем превосходство было довольно‑таки весомым — два к одному. Макдугаллы и их союзники Макдауэллы в конце концов отступили, но только после того, как еще три воина Кэмпбелла пали в бою, а четверо получили ранения.

«Проклятые Макдауэллы!» — мысленно восклицал Йен. Он видел среди противников Дункана, брата Маргарет.

Но что же это значит? Почему все пошло не так? Неужели Макдугаллов кто‑то предупредил? Нет, невозможно! Никто не знал его плана, за исключением…

Йен знал, о чем думал Кэмпбелл, потому что и сам думал о том же. Проклятье! Маргарет не могла их предать. Даже если бы он считал ее способной на предательство — а он так не считал, — у нее все равно не хватило бы времени, чтобы предупредить братьев.

Должно быть какое‑то другое объяснение, и он его найдет. Оно необходимо и Кэмпбеллу, и ему — для спокойствия.

Как только Йен преодолел лестницу, ворота распахнулись — отец, вероятно, приказал своим людям вести наблюдение. Сейчас Йену больше всего хотелось отправиться в кухню и избавиться от грязи и крови, но отец ждал его в соларе, так что пришлось идти туда. Причем отец был не один, а с Фином.

Взглянув на сына, лэрд встревожился.

— Ты ранен?

Йен покачал головой. Боли в колене следовало ожидать, но она не была чрезмерной. С ней он как‑нибудь справится.

— Кровь не моя.

Отец кивнул и помрачнел.

— Судя по твоему выражению, миссия не была успешной.

Йен нахмурился и бросил взгляд на Фина.

— Да, верно.

Уловив недовольство Йена, лэрд пояснил:

— Фин здесь находится не просто так. У него важная информация.

Йен повернулся к молочному брату.

— Тебе она не понравится, — заявил Фин. — Но, возможно, есть и другое объяснение…

Проспать несколько часов в сырой пещере, подвергнуться внезапному нападению и едва не погибнуть — все это не располагало к терпению.

— Что ты хочешь сказать? Говори или уходи.

— Твоя жена вчера разговаривала с каким‑то монахом.

— Ну и что же?

— В этом монахе было что‑то странное. Я пошел за ним к деревенской церкви. Там он напал на меня сзади и ударил по голове. Когда я очнулся, его уже не было. — Судя по тому, как многозначительно переглянулись Фин и отец, Йен понял: сейчас последует самое неприятное. — Но я узнал его, прежде чем он меня ударил. Это был Дункан Макдауэлл.

Йен постарался не показать, какой меткий удар нанес ему Фин, но был потрясен, ошеломлен. И продолжал стоять, поддерживаемый только силой воли.

«Это ничего не значит!» — мысленно кричал он.

Или значит?

Маргарет проснулась, согретая теплым солнцем, заглядывавшим в комнату сквозь щели в ставнях, лениво потянулась, чувствуя себя словно сытая кошка, открыла глаза — и в испуге вскрикнула, увидев человека, сидевшего в углу и наблюдавшего за ней. Узнав его, она с улыбкой воскликнула:

— Йен, ты вернулся! — Она вдруг нахмурилась, не понимая, в чем дело. — Почему ты сидишь там? Ты испугал меня.

Муж не шелохнулся и, еще немного помолчав, сказал:

— Я смотрел, как ты спишь: выглядела как ангел.

Маргарет встревожилась. В голосе мужа было что‑то странное, какие‑то обвинительные нотки.

Тут Йен встал и подошел к кровати.

Маргарет ахнула и тотчас же приподнялась. Муж был весь покрыт грязью и кровью и походил на только что выбравшегося из ада.

— Боже мой, что случилось? Ты ранен?

Она потянулась к мужу, но он отстранил ее руку.

— Со мной все в порядке.

У Маргарет упало сердце. Несмотря на его слова, она знала: случилось что‑то неприятное, очень неприятное. А муж смотрел на нее так… Она чувствовала себя сейчас, как жук под увеличительным стеклом. Казалось, каждое ее движение, каждая черта лица изучаются, причем отнюдь не доброжелательно.

— Йен, что случилось?

— Именно это я хочу узнать.

— Ты нашел Макдугаллов?

— Так и знал, что тебя это заинтересует. Но скажи, Маргарет, что ты делала, пока меня не было?

Муж задавал этот вопрос явно с какой‑то целью, но с какой? Маргарет отвечала осторожно — сейчас все в поведении мужа призывало ее к осторожности. Он весь был словно натянутая тетива.

— Вчера твоя мать попросила меня помочь по хозяйству, пока Эхан занимался с учителем. Ты знаешь, кажется, он по‑настоящему счастлив. — Маргарет рассмеялась, но Йен даже не улыбнулся.

— Что еще? — спросил он.

Вопрос казался безобидным. Только Маргарет знала, что это не так. Она пыталась не думать о записке, которую сожгла в очаге.

— Еще я говорила с Марджори. Она извинилась. Мне показалось, что твоя сестра искренне сожалеет о содеянном.

И опять никакой реакции. Йен наблюдал за ней с неослабевающим напряжением. У нее тревожно забилось сердце. Он что‑то знает? Или из‑за чувства вины у нее разыгралось воображение?

Черт бы побрал отца, поставившего ее в такое идиотское положение. В душе ее боролось чувство долга с любовью к брату. Она хотела рассказать мужу о Дункане, но боялась за брата.

Могла ли она рассчитывать, что Йен, узнав о присутствии Дункана неподалеку, не станет за ним охотиться?