Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

Если вспомнить вигнеровскую проблему (ср. § 76, 100) «подсовывания начальных условий» в зависимости от знания или незнания всех физических законов, то ясно, что форма (возможность) есть замена незнанию. То есть ее «здешняя полнота» и интенсивность являются таковой. Интенсивность и «здешняя полнота» формы, но за счет привлечения «коэффициентов» из области комплексных значений и выражений (в математическом смысле). Форма есть возможность структуры, как прекрасно сказал Витгенштейн[106]. Уровень трансцендентальной формы (возможности) и есть второй (инородный) уровень в моем двуединстве как первичном факте человеческого интеллекта, он относится к основанию не имеющего основания. Человек понимает сделанным (в смысле всеобщего труда, представленного индивидуальным усилием). И это опыт, независимый от всего остального мира. Независимый от остального мира, то есть 1) все законы здесь, на месте, 2) эстезис не нуждается в дополнительном понимании, поскольку сам есть понимательное условие (что устраняет «третий глаз» натурального представления вещей), 3) собственное движение, независимое ни от субъекта, ни от результата истории (ср. § 16; «независимость» от субъекта здесь в том смысле, что это не видимое субъектом, а генерированное).

Ср. у Вейля: изначально рассуждение «темно», мы не получаем еще истины, когда просто широко открываем глаза на мир, — истину надо добыть путем действия; «даже в чистой математике или в чистой логике мы не можем решить вопрос о выполнимости формулы средствами описательных характеристик; мы должны перейти к действию (разрядка моя — М. М.):мы начинаем с аксиом и практически применяем правила вывода, произвольно повторяя и комбинируя их». Нужно еще изобрести акты мышления. Отсюда сделанные органы мышления и понимания (ср. выражения «смотреть другими глазами», «мыслить другими органами», которые нужно брать буквально). И мы можем иметь и понимать знание о мире, который не уничтожает их по своим же законам, в знании формулируемым (то есть имеем для хода к этому знанию законоподобную структуру реально выполнимого опыта). И, наоборот, мвд движемся в познании мира дальше изменением или другой сделанностью органов, иночувствительностью (и частично 4- утерянная невербализированная информация предшествующих как резервуар изменений). Ср. §§ 9в, 13, 17, 18. Это человеческая форма, сумма требований к миру, но которая не преддана, а преддается. История (познания как специального занятия, выделенного в культуре) — экспериментальное выяснение возможных форм такого рода, пространство проигрыша и варьирования их. Иными словами, космологическое включение вариативно. И сразу имеем избыточность, неотделимую от свободного действия. Это должно быть дополнено гипотезой непустоты: 1) есть органы-тела (а не прозрачный чистый дух), 2) они конечны и заполняют все, 3) «всюду заполненность» не только в антименталистском смысле, но и в смысле продуктивной роли незнания (в частности, неведомое, неизвестное, неосознанное нс вовсе отбрасывается, но моди- фицированно включается в превращенном виде). В каком-то смысле и здесь можно говорить о «комитмент»… незнанию. Это связано с тем, что свободное действие содержит, в зазоре двушаговости и воспроизводства (а не пребывания и дления), скрытую предпосылку «воспроизводства всего» (опять все упирается в монаду). Предполагается, что мир (неизвестный) не может противоречить этим «мерам». Более того, можно показать, что он ими формируется (что выбивает почву из-под дилеммы априоризма, конвенциализма и эмпиризма). «Мера» должна не готовому предданному миру быть сообразна, а имплицировать и инициировать новый, свой мир. Поэтому этот пассаж о «понимании сделанным» нужно заключить утверждением, что этими мерностями или «формулами размерностей» мы понимаем (а не их понимаем) в том смысле, что нам не нужен «третий глаз» — это последнее прибежище абсолюта, спиритуализма и ментализма. Это эквивалентная замена всего «далекого» и тем самым обобщение принципа относительности. (Ср. с «забвением бытия»). Сюда и придут «тела отсчета» (как мировое мерцание бесконечно исчезающих абсолютов), мыслеформами которых будут и конфигурации Вселенной (скрытые «тела понимания») и конфигурации человеческой «души».