Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

§ 155. Но важнее то, что делается в нижних слоях до высвобождения формальной, абстрактно «математической» математики и логики. Возвращаясь к формальной стороне, нужно сказать, что формы здесь — метаязык действенного содержания нашего опыта, то есть выражения, симптомы динамического его строения, а не его объектного содержания. Но лишь взятые вместе с особыми «телесностями», то есть как кентавры, называемые «третьими вещами». (Что- бы пояснить это, можно и ином разрезе воспроизвести соображения, изложенные в выше помеченных пунктах, а именно — разрезе факта «второго шага», экспериментального воспроизводства мира и зазора, в котором и располагается понимательный топос, «внутренние продукты», ноогенная машина). Они нам нас отражают обратно, но уже открыто на бесконечность (вынуто из узкой актуальной задейственности пережитого смысла, наблюдения и тому подобного). А бытие ими потенцируется. Они относятся к способности, к ее формированию и завершению в бытии[108] (скажем, наблюдения в последовательности или последовательные наблюдения не завершены и поэтому их корреляция зависит не только от их позитивного натурального содержания; ср. с полной индукцией). Возможность, в момент А сказав В, сказать С в момент А'-'. Без преобразований не можем, не будет системы мысли: все разрушается временем и уносится им (в частности, потому, что все дифференциально, а не само по себе: отдельное не имеет качеств, метрики и тому подобного; мир всегда в дифференциальной перспективе и глубине), то есть если ничего не конституируется в мире и в человеке, взятых, повторяю, как один объект. Как уже говорилось ранее, самопричинная устойчивость (изменение) покоится на трансцендирующем напряжении сил человеческого существа (и опять вопрос — что сопрягает это напряжение? оно, 1)необходимо, 2) должно на чем-то зиждиться). Свободное действие должно делаться снова и снова. Даже то, что есть сохраняется и воспроизводится изменением (изменение — первичное понятие). Изменение «чего»? Ничего. О «что-то», наоборот, мы говорим после изменения. Поскольку речь идет о мысли мысли. Тем самым создается избыточный субъект с бесконечной установкой (§ 40). Именно, на потенциальную форму в познавательном Поле, то есть на повторяющуюся потенциальную возможность нас самих, на способ и основу производства новых знаний указует имеющаяся время-форма, а не на объективное членение содержаний. Важна телесная сторона формы (ведь «психотело» или артефакт имеем!): она физически моделирует класс возможных условий среды. Физическая реализуемость условий производства сознания (что уже Кантом подмечено в различении реальных оснований и оснований познания). Они суть потенцированное бытие а не наша, чисто мысленная лишь конструкция. «Врастание» <-> «сознание». Но это значит, что оцениваем сознательные» выражения не соотнесение со всей реальностью в целом (со Вселенной всех событий «в себе»), а так, чтобы в оценках и тому подобном допускалось громадное множество подобных миров, то есть чтобы изнутри свободно становящееся последовательности принципиально допускалась полилинейность. Иначе не можем понять механизм преобразования случайных изменений и флуктуаций в направленное развитие — последнее не однона- правленно. Когеренция длительных и на больших расстояниях изменений и преобразований не может быть, соответственно, понята ни менталистски, ни реактивно-детерминистски. Прослеживание знаковых каналов информации не поможет.

§ 156. Существует техника человекообразования через надприродный ряд, через перевод мира в символическую его действительность, и наука (философия) есть лишь использование ее в целях суждения о мире «как он есть».