Стрелок

— Надеюсь, это было сказано с улыбкой.

Она приподняла губу, безотчетно, как дикий зверь, показав зубы.

— Он говорил мне, что ты придешь следом. И объяснил, что делать. Он сказал, что ты — Антихрист.

Стрелок покачал головой.

— Этого он не говорил.

Глядя на него снизу вверх, женщина лениво улыбнулась.

— Он сказал, что ты захочешь возлечь со мной. Хочешь?

— Да.

— Цена — твоя жизнь, стрелок. Я зачала от него дитя… дитя ангела. Если ты войдешь в меня… — Позволив закончить свою мысль ленивой усмешке, Сильвия повела могучими бедрами, натянувшими платье, будто безупречные мраморные глыбы. Эффект был головокружительным.

Стрелок опустил руки к рукояткам пистолетов.

— В тебе демон, женщина. Я могу убрать его.

Его слова мигом возымели действие. Сильвия отпрянула, вжалась в спинку кресла, а на лице вспыхнуло хитрое и хищное выражение.

— Не прикасайся ко мне! Не подходи! Ты не смеешь тронуть Невесту Господа!

— Хочешь, поспорим? — сказал стрелок, усмехаясь. Он сделал шаг в ее сторону.

Плоть, облекавшая огромный остов, пискнула. Лицо женщины превратилось в карикатуру на безумный ужас, и она ткнула в стрелка выставленными вилкой пальцами, творя знак Ока.

— Пустыня, — сказал стрелок. — Что за пустыней?

— Ты никогда его не догонишь! Никогда! Ты сгоришь! Так он мне сказал!

— Я поймаю его, — сказал стрелок. — Мы оба это знаем. Что за пустыней?

— Нет!

— Отвечай!

— Нет!

Он незаметно прокрался вперед, упал на колени и вцепился ей в бедра. Ноги женщины сомкнулись намертво, как тиски. Она издавала похожие на причитания странные, сладострастные звуки.

— Значит, демон, — сказал он.

— Нет…

Он грубым рывком разнял ее стиснутые колени и вытащил из кобуры револьвер.

— Нет! Нет! Нет! — Короткие, свирепые, утробные выдохи.

— Отвечай.

Сильвия качнулась в кресле, и пол задрожал. С ее губ слетали мольбы и бессвязные обрывки какой-то тарабарщины.

Стрелок пропихнул ствол пистолета вверх и скорее почувствовал, чем услышал, как легкие женщины шумно засасывают воздух в полном ужаса вздохе. Она осыпала ударами его голову, барабанила по полу ногами. В то же время огромное тело пыталось захватить вторгшийся в него предмет, заключить его в свою утробу. Снаружи за ними следило одно только фиолетовое небо.

Она что-то провизжала — пронзительно, тонко, нечленораздельно.

— Что?

— Горы!

— И что же горы?

— Он делает привал… по другую сторону… Боже милостивый… набирается сил. Медитирует, понятно? О… я… я…

Внезапно вся эта огромная гора мяса напряглась, устремилась вперед и вверх, и все же стрелок был осторожен и не позволил укромной плоти женщины коснуться себя.

Тогда Сильвия словно бы лишилась сил, поникла, съежилась и, уронив руки в колени, разрыдалась.

— Итак, — сказал стрелок, поднимаясь, — демона мы обслужили, а?

— Убирайся. Ты убил дитя. Убирайся. Убирайся вон.

У двери он остановился и оглянулся.

— Нет ребенка, — коротко обронил он. — Ни ангела, ни демона.

— Оставь меня.

Он подчинился.

16

К тому времени, как стрелок прибыл к конюшне Кеннерли, на северном горизонте сгустилась странная мгла, и он понял, что это пыль. Воздух над Таллом был по-прежнему совершенно тих.

Кеннерли поджидал его на засыпанных сенной трухой подмостках, которыми служил пол сарая.

— Отбываете? — Он униженно усмехнулся.

— Да.

— Но не перед бурей же?

— Впереди нее.

— Ветер летит быстрей, чем мул везет человека. И на открытом месте может убить.

— Мул мне будет нужен прямо сейчас, — просто сказал стрелок.

— Само собой. — Но Кеннерли не уходил: раздвинув губы в подобострастной, полной ненависти улыбке, он не двигался с места, будто соображал, что бы еще сказать, а его взгляд метнулся куда-то вверх, за плечо стрелка.

Стрелок отступил в сторону, одновременно обернувшись, и тяжелое полено, которое держала девушка по имени Суби, просвистело в воздухе, задев только локоть. Размахнулась Суби так сильно, что не удержала деревяшку, и та загремела на пол. С опасной высоты сеновала легкими тенями сорвались ласточки.

Девушка тупо, по-коровьи смотрела на него. Из-под застиранной рубахи выпирало перезрелое великолепие грудей. Большой палец медленно, будто во сне, искал прибежища во рту.

Стрелок снова повернулся к Кеннерли. Кеннерли стоял — рот до ушей. Кожа приобрела восковую желтизну. Глаза бегали.

— Я… — начал он шепотом, с трудом ворочая языком в заполнившей рот густой слюне, и не сумел продолжить.

— Мул, — негромко напомнил стрелок.

— Конечно, конечно, само собой, — зашептал Кеннерли. Теперь в его ухмылке сквозил оттенок недоверия. Шаркая ногами, он отправился за мулом.

Стрелок отошел туда, откуда можно было следить за Кеннерли. Конюх вернулся с мулом и подал стрелку поводья.

— Иди, займись сестрой, — сказал он Суби.

Суби вскинула голову и не двинулась с места.

Стрелок ушел, а они стояли и пристально смотрели друг на друга: Кеннерли — с болезненной усмешкой, Суби — с немым бессловесным вызовом. Зной за стенами сарая по-прежнему напоминал кузнечный молот.

17

Стрелок вел мула по середине улицы, вздымая башмаками фонтанчики пыли. Бурдюки с водой были прикреплены ремнями к спине животного.