Стрелок

– Как тебя зовут, приятель? – спросил Первис, присаживаясь на корточки.

– Мерфи, – выдавил раненый, словно жаждая ввязаться в пьяную драку.

Его можно было убить, но, черт возьми, усмирить его было невозможно.

– А по мне, он похож на Чарли Флойда, – сказал Эд Холлис. – Та же самая квадратная деревенская рожа, те же самые свинячьи глазки, те же самые негритянские губы.

– Пошел к такой-то матери, легавый! – пробормотал Флойд.

– Ты – Флойд, – сказал Первис.

– Да, я Флойд. – Раненый оскалился. – Я только что сделал вас знаменитыми!

– Насколько серьезно он ранен?

– Эта «плевалка» попала мне три раза в грудь. Со мной все кончено.

– Боюсь, это так, – согласился Первис. Выпрямившись, он обернулся и сказал: – Так, я беру машину и ищу телефон, чтобы позвонить в Вашингтон. А вы везете этого парня в больницу или в морг, как получится. Я вас догоню.

– Да, сэр, – сказал Чарльз.

– Отличная работа, ребята. Директор будет доволен.

Развернувшись, он бегом устремился к машине. К ферме Конкл подъезжали новые полицейские машины, вероятно, привлеченные выстрелами или запахом крови.

Макки склонился над Флойдом. Тот корчился от боли, смиряясь со своей судьбой. Под ним уже скопилась лужица крови, вытекающей из ран.

– Ничего не хочешь сказать, Оклахома? Это ты был в Канзас-Сити?

– Я тебе ничего не скажу, ублюдок! – пробормотал Флойд.

– Ладно, приятель, ты сам сделал свой выбор.

– Да пошел ты!.. – выдавил Красавчик. – Я ухожу.

Глава 47

Ивенстон, штат Иллинойс

Начало ноября 1934 года

– Тони! – окликнул Лес.

Обернувшись, Тони Аккардо увидел своего старого приятеля и бросился к нему. Они с чувством обнялись, поскольку оба выросли в Пятне, этой круче крутой квадратной миле в Западном Чикаго, где выйти в люди удается единицам, но они оба смогли это сделать. Оба добились успеха. Тони стал управляющим высшего звена в организации, пока что не имевшей названия, однако все называли ее просто «Итальянцами», под началом мистера Нитто, которого газеты ошибочно именовали мистером Нитти. Лес стал настоящей звездой, превратившись теперь во «врага общества номер один».

– Рад тебя видеть, дружище!

– И я рад тебя видеть! – воскликнул Лес.

Они стояли неподалеку от нового универсального магазина «Маршалл-Филдс», на главной улице маленького городка к северу от Чикаго, со своим собственным побережьем озера, протянувшимся на несколько миль. Также Ивенстон был городом вязов, и воздух был наполнен удушливым смрадом горелых листьев, поскольку каждую осень жители города прилежно жгли на улицах опавшую листву. Часы над головой показывали ровно час дня, как и договаривался Лес.

– Брр! Слушай, здесь холод собачий: давай пойдем в тепло.

Тони – в ремесле Тони Дубинка – пересек улицу. Они быстро прошли один квартал, вышли на Оррингтон-авеню прямо напротив библиотеки, свернули к Карлсон-билдинг, прошли еще пару сотен футов и нырнули в ресторан под названием «Кладовка Коули».

– Фу! Ненавижу холод, – сказал Тони. – С возрастом моя кожа становится все тоньше.

– Это ты верно подметил, – согласился Лес. – Я только что с юга. Из Техаса. Успел забыть, как холодно бывает в Чикаго.

Они нашли свободный кабинет, отделанный ценными породами дерева в средневековом духе. Заведение пользовалось популярностью; сейчас оно было заполнено народом, в основном из расположенного по соседству Карлсон-билдинг, единственного небоскреба и самого большого административного здания Ивенстона.

– Тебе здесь понравится. Жареная картошка тут очень хорошая. Я всякий раз объедаюсь.

– Звучит заманчиво, – сказал Лес.

– И никакого бухла. Ивенстон по-прежнему «сухой», но я знаю, что ты не пьешь и не любишь, когда вокруг роятся пьяные рожи.

– Боже, благослови Женское христианское общество умеренности!

Оба рассмеялись. Действительно, в Ивенстоне располагалось центральное правление общества, всего в одном квартале отсюда.

– Как Хелен?

– Замечательно. Я ее так люблю… Она лучшая девчонка на свете. Как Джинни?

– А, ничего. Знаешь, они становятся такими недотрогами… Второй малыш родился, третий на подходе. Я завел себе кое-кого на стороне, так что по-прежнему получаю удовольствие, хотя и не так много, как хотелось бы. Ну а ты, кроме как с Хелен, больше ни с кем не встречаешься?

– Совершенно верно. Я однолюб, да поможет мне бог. Он сотворил меня грабителем банков, но он также сотворил меня парнем, который всю свою жизнь трахает только одну девчонку и каждый раз считает себя счастливым.

– Лес… господи, ты совсем не изменился. Все такой же упрямый, храбрый, прямолинейный. Возможно, чуточку сумасшедший, но сумасшедший по-честному; храбрый, сильный, идущий своим путем, несмотря на то, что твоих друзей укладывают одного за другим…

– Да, я такой.