Стрелок

— Послушай, Каролина, — терпеливо говорила я, отступив от неё на пару шагов. Потасовки сейчас хотелось меньше всего. — Всё гораздо серьёзнее, чем ты можешь себе представить. Слова о надвигающемся Армагеддоне не пустой звук. Он уже наступает. Разве ты не видишь? Сначала чёрное солнце, потом землетрясение, разрушившее половину этого полуострова. И еще одно, стершее с лица огромный мегаполис. И это далеко не предел. А что будет, если сейчас все узнают о странных существах, которые умирают по непонятным причинам? Хаос, паника. И это будет только на руку тем, кто все это затеял. Мы потеряем единственный шанс спасти этот мир. Твой мир. Ты этого хочешь?

— Ты ненормальная, — бросила Каролина, недоуменно покачав головой.

— А что в твоём понимании нормальность? Фанатичная вера в божественность обычного мага, которому просто когда-то повезло больше других? Или наоборот циничное отрицание очевидного?

— Очевидного?

— Ты сама видела свирту, рисующую символы, — я указала в пространство, где ещё минуту назад пылали замысловатые иероглифы. — И всё равно мне не веришь.

— Да во что я должна верить? — Лина устало опустилась на капот и потёрла руками лицо. — Ты говорила, что такая же игла есть у Стрелка. Почему?

— Только свирта могла указать ему путь к осколкам и поведать, как уничтожить их стражей.

— Я всегда подозревала, что ты связана со всем этим, — она криво усмехнулась. — Что вас связывает?

— Мы оба стражи Лифирина…

Как в замедленной съемке Каролина опустила руки и повернула голову в мою сторону. Лёгкий ветерок небрежно тормошил её растрёпанные волосы.

— И ты? — произнесла она одними губами, буравя меня изумлённым взглядом. Я закашлялась, задохнувшись резким порывом соленого ветра.

Да что же это с погодой? Я кивнула, всё ещё пытаясь нормально вдохнуть.

— Есть ещё одна легенда, — произнесла я, переведя дыхание. — Споря о заселении сотворённого ними мира, Высшие Эру и Варда заключили сделку. Кто создаст наиболее совершенных существ, получит право вдохнуть в них жизнь и населить мир. Творения Варды были идеальны во всех отношениях — прекрасны внешне и светлы духом, которым создательница намеревалась их наделить. Она победила, но Эру не смог смириться с этим. И изуродовал неодушевлённые скульптуры. Уродство было незаметным и Варда не исправила его. Оживила своих детей и только после этого увидела, что их тела разрисованы жуткими узорами. Эру торжествовал. Однако Варда перехитрила его и одарила вардан своим умением творить живых существ. Именно они создали множество существ, населяющих мир.

— Кира, о чём ты? — перебила Лина.

— О себе и проклятии Варды, — ответила я, не глядя на Лину. — Варданы были изгнаны огненными творениями Эру, предавшими и своего создателя. Тогда Варда прокляла эрулов. И теперь, если те вступали в связь со светлыми душой женщинами, отличными от себя, на свет появлялись варданы. Так она отомстила Эру, которому ничего не оставалось, как заточить своих детей во Мраке между мирами. Но темница оказалась непрочной…

— Кто ты, Кира? — вновь перебила Каролина.

Выдохнув, я стянула алую повязку, скинула куртку, обнажив шею. Повернулась к встающему солнцу. По телу разлилось приятное тепло и шепотки, словно шорохи. Я ощущала, как оживали узоры под кожей, вычерчивая странные фигуры родового клейма. А когда узор сплелся — по витиеватым линиям просыпались рыжие всполохи огня. Я подняла голову, встретившись с изумленным взглядом Каролины.

— Варданка, — откликнулась я.

Часть 5. Дарящий жизнь

Клим.

Сейчас.

Дождь усиливался, но не приносил свежести. Духота затрудняла дыхание. Тяжёлые тучи поглощали верхушки невысоких гор.

Темнело.

Клим стоял на крутом обрыве Монастырской скалы, названной так из-за вырубленного в её теле пещерного монастыря. Он ждал.

Внизу простиралась огромная долина, расчерченная серпантином дорожных полотен. Кое-где зажигались огни одиноких домов, мелькали красно-жёлтые точки машинных фар, и слышалось лязганье металлических кранов.

Но здесь, на плато высоко над городом царила неимоверная тишина, что даже слышно было как работает мотор внедорожника, брошенного позади Клима.

Крупные капли падали со светлых волос, от влаги вьющихся мелкими кудрями, и струйками стекали за расстёгнутый воротник тёмно-красного абриго. Смуглое мужское лицо с морщинами, глубокими складками залегшими между бровей, в уголках глаз и рта, казалось каменным. И только редкое моргание делало его живым.

Вдали разгоралась гроза. Стрелы-молнии пронзали иссиня-чёрное небо, на мгновение озаряя серебряными вспышками золотые купола одиноко стоящей у подножия скалы церкви.

Клим опустил голову, всматриваясь в белеющие стены священного здания. До обострённого слуха мужчины донеслись глухие, но быстро приближающиеся раскаты грома. Рокот неба эхом отозвался в переливах колокольного звона, заставляя Клима нервно поёжиться.

В этих местах часто слышалась песня колоколов в память о погибших в недавней катастрофе. Так верующие просили о милосердии, надеялись, что Создатель услышит их призывы и смилуется над своими непутёвыми детьми. Над теми, кто ещё жив.