Стрелок

– Ой, да ладно тебе. Тоже мне, нашлась дуэнья при юной маркизе.

– Язычок прикуси… остряк. Тебе понятие «дисциплина» знакомо?

– Знакомо. Но не волнуйся, мотоцикл я замаскировал, хрен кто найдет, еще и отравой твоей побрызгал, собаки тоже не учуют. Лучше уж держаться вместе, дешевле обойдется.

– Ладно, черт с тобой, что сделано, то сделано. Тихо только.

Вряд ли из деревни их могли услышать и тем более заметить, для этого надо точно знать, куда смотреть и что искать. Тем не менее Павел решил не обострять и послушно заткнулся. Александр тоже сделал вид, что удовлетворен, хотя внутри все кипело. Ну, никакого понятия о дисциплине у напарника! А ведь она в их работе тоже крайне важна и…

Додумать эту мысль он не успел. Павел вдруг резко ткнул его локтем:

– Ты погляди, что творят, а!

Александр снова прильнул к оптике. Действительно, творят. Сгоняют всех, кто попадается под руку, к окраине деревни. Подгоняют ударами прикладов да сапогами под копчик. Это при том, что в деревне практически нет мужчин, в основном женщины и дети. Однако полицаев это заботило, похоже, в последнюю очередь, больше того, судя по всему, даже забавляло. М-дя, правду говорят, нет большей сволочи, чем твой же родич, решивший выслужиться. А эти еще и ухмылялись во всю пасть, такое впечатление, что винтовка за плечом давала чувство власти над жизнью и смертью соотечественников, переполняя ложным чувством собственной значимости. Ну точно, вон один как вцепился в приклад этого фаллического символа немецкого ВПК.

– Сашка, они же из-за нас их…

– Я знаю, – бесстрастным голосом ответил Александр. Он ненавидел, когда его называли Сашкой, но сейчас такие мелочи заботили в последнюю очередь. – А ты чего хотел? Прекрасно знал, чем кончится, когда мы сюда в первый раз шли.

– Но мы же…

– Заткнись. Нам не за это платят. Дуй к мотоциклу, отцепляй груз, здесь не пройдем, уходить придется лесом.

– Ты сволочь, – выдохнул Павел и ужом скользнул назад.

Ну и хрен с ним, главное, послушался и отошел, не увидит, что дальше будет. Александр же очень хорошо себе это представлял. Сейчас полицаи загонят людей в какой-нибудь сарай побольше, кинут в него пару банок с керосином и подожгут. Сволочи, конечно, но помочь людям все равно невозможно – просто нечем. Полицаев в деревне как минимум рыл тридцать, они настороже, и шансов с ними справиться немного. Вдвоем такую кучу народу не положишь, а самим получить пулю можно запросто. Иначе Александр, наверное, и сам бы попробовал вмешаться. А может быть, и нет, теперь уж не скажешь. Приходится терпеть… Точно, сгоняют селян к здоровенному строению, наверное, конюшне. Или сараю титанических габаритов – какая разница, если вдуматься.

Спохватившись, Александр пошарил вокруг себя – бинокля не было. Пашка уволок, не подумал небось, что наблюдателю такой инструмент нужнее. Ладно, обойдемся своей оптикой.

Еще минут пять Александр наблюдал за происходящим. Судя по тому, как тщательно, не пропуская ни одной избы, шерстили деревню полицаи и как они лезли в сараи, в конюшни и вообще в любые строения, жителей деревни собирались уничтожить поголовно. Смотреть на это не слишком хотелось, важнее было убраться куда подальше. Опустив винтовку, Александр бросил на деревню прощальный взгляд и начал аккуратно, чтобы никто даже случайно не заметил, отползать. Вот только… только ощущался какой-то дискомфорт, словно он что-то упустил. А что, непонятно, и это раздражало. Все же Александр привык доверять интуиции, и отмахиваться от собственных ощущений было не в его правилах. Матюгнувшись про себя, он еще раз посмотрел на деревню. Внимательно посмотрел, стараясь ничего не упустить, и выматерился, теперь уже вслух.

Возле крайней избы очень хорошо просматривался силуэт Павла, который пытался незамеченным проникнуть в глубь деревни. Мальчишка, щенок!!! Именно эти слова вертелись в голове Александра, а руки уже привычно наводили винтовку. Все, остановить процесс он уже не мог, оставалось только прикрыть напарника. И не дай бог, хоть одна пуля в него попадет, бронежилет остановит очередь из автомата, но пуля из немецкой винтовки проткнет эту жалкую защиту насквозь. Маузер – не мосинка, но в данном случае разница в характеристиках не играет роли, а три десятка винтовок превратят Павла в дуршлаг. Если Александр позволит им это.

Павел не успел, двери за последними из сельчан уже закрыли, накинули засов и для верности приперли то ли короткими бревнами, то ли кольями. Даже обложили вокруг соломой и облили из железных канистр то ли бензином, то ли керосином, издали не понять. Поджечь не успели. Первый, кто взял в руки факел и направился к конюшне, первым и умер, быстро и безболезненно. Пуля вошла ему в затылок и вынесла мозги вместе с лицом. Правда, Александр этого уже не видел. Не было времени отвлекаться на ерунду, он стрелял.