Стрелок

Первая цель, после факельщика, естественно, тот мужик с автоматом. Из всей компании он выглядел самым опасным, да и оружие у него было скорострельное. Он рефлекторно повернулся в сторону, откуда прилетела пуля, скорее всего, тело сработало независимо от сознания. Не самая плохая привычка, но в данном случае абсолютно бесполезная, потому что пуля отшвырнула его, ударив в грудь, а не в спину, только и всего. Умер сразу или нет – не важно, потому что рядом с ним, с пулей в животе, рухнул офицер. Еще один выстрел, и удобно стоявший полицай схватился рукой за пробитое горло. Между пальцами фонтанчики крови – внезапно обострившимся зрением Александр видел это, несмотря на расстояние, четко и ясно. Пятая пуля разворотила бедро его товарищу. Или подельнику? Не важно. Мужик рухнул, зажимая рану, – все, не боец.

Короткая, почти незаметная пауза – сменить обойму. Полицаи разбегаются, как тараканы. Большие такие, черные тараканы, некоторые даже на четвереньках. И двое, то ли от большого ума, то ли из каких-то иных соображений, бросаются к лежащему на земле, так и не погасшему факелу.

И падают практически одновременно еще до того, как снайпер прицелился.

Павел, высунувшись из-за избы, лупил по полицаям короткими скупыми очередями. Точно и расчетливо. Так, как учили. «Моя школа», – удовлетворенно, но как-то отстраненно, не отрываясь от прицела, подумал Александр, расстреливая вторую обойму. Увы, обнаружив свое присутствие, напарник подставился под огонь, и полицаи теперь били по обнаруженной цели. Только вот не по самой для них опасной, но этого они еще не поняли, да и времени не было.

В общем, диверсанты справились. Александр даже не ожидал, но у них получилось и победить, и остаться в живых обоим. Даже очень быстро победить – ну да, тут надо сказать спасибо паршивой подготовке врага. Явно не кадровые фрицы, а набранные с бору по сосенке ублюдки, умеющие в лучшем случае целиться и нажимать на спуск, но не воевать. Если, конечно, не считать войной такие вот зачистки…

Когда Александр подошел к месту побоища, он только присвистнул – крови было, пожалуй, даже больше, чем возле подорванного эшелона, а рядом, на обрубке бревна, сидел Павел и бодро улыбался.

– Цел? – спросил Александр и, дождавшись утвердительного кивка, без дальнейших разговоров заехал напарнику в зубы. – Ты что творишь, идиот?

– Сашка, ты чего?..

– Меня зовут Александр, – медленно и раздельно, сквозь зубы прорычал экс-киллер. – Сашки на рынках шестерят да в кабаках пиво разносят. Ты какого хрена сюда полез?

Злость и раздражение на глазах сменялись усталостью, и бить лицо напарнику уже не хотелось совершенно. Тот, очевидно, тоже почувствовал, что его зубам ничего не грозит, поэтому сплюнул кровь из разбитой губы и сердито буркнул:

– А что, ждать, пока их тут всех пожгут?

– Дурак. – Александр присел рядом, оперевшись на винтовку. – А если бы мы не справились? Если бы я не успел, что бы ты делал? Лежал и разлагался?

– Так ведь успел же…

– А если бы просто плюнул и не стал связываться?

– А вот ни фига. – Павел сплюнул тягучую, подкрашенную в красный цвет слюну и злорадно ухмыльнулся. – Во-первых, тебе было бы сложно допереть ящик одному. А во-вторых, помнишь, что ты мне сказал? Ну, тогда, на Карибах? Своего надо вытаскивать, даже если потребуется идти по лезвию. Так что я в тебе не сомневался.

– Дурак, – устало махнул рукой Александр и несколько секунд мрачно смотрел на постапокалиптический пейзаж, достойный кисти Верещагина. – Ты точно цел?

Как оказалось, не совсем. Две пули бронежилет все же словил. Одна прошла вскользь, не пробив защиту, вторая пробила, но попала очень удачно. Для Павла удачно, разумеется, содрала кожу на боку, и этим все ограничилось. Даже крови почти не было. Еще раз высказав напарнику все, что думает о его умственных способностях, Александр устало помассировал виски и поинтересовался: напарник хоть раненых-то добил? Поинтересовался между делом, уверенный, что уж этим-то Павел озаботился, и матерно выругался, узнав, что тот даже не подумал доделать работу.

К счастью, ничего страшного не произошло. Среди полицаев живых оказалось всего трое, и все они маскировались под убитых. Двое просто без сознания валялись, а третий, тот самый, которому в начале боя разворотило бедро, показывал чудеса самообладания, ухитрившись и терпеть боль, и зажимать рану, и при этом молча лежать, со стороны ничем не отличаясь от трупа. Впрочем, когда он заметил, что победители зачищают поле боя, достреливая раненых, и направляются к нему, попытался добраться до своего оружия. Движения полицая, правда, были рваными и замедленными, поэтому Павел, находившийся совсем рядом, вне его поля зрения, просто двинул лежащего ногой в простреленное бедро. Полицай взвыл и закатил глаза, потеряв сознание. Александр лишь поморщился, на месте напарника он бы просто выстрелил, а этот умник еще и перевязывать будущий труп взялся. Вон, тратит на него стерильный бинт. На кой, спрашивается?