Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Так себе. Текинцы после обеда будто вымерли. Я им всех часовых перестрелял, а они хоть бы хны.

- А ведь они что-то затевают, - насторожился Шеман.

- Пожалуй. Знать бы еще что?

- Очевидно, вылазку. Вы есть будете?

- О, да. Только ради всего святого, дайте умыться!

- Абабков! – велел Майер, - принеси их благородию воды.

- Сей секунд! – сделал оловянные глаза вестовой и бросился выполнять распоряжение.

Вода, принесенная им, неожиданно оказалась теплой, а в придачу к ней полагался изрядный кусок мыла, благоухающего каким-то восточным ароматом и почти чистое полотенце.

- Ты где пропадал? – спросил у матроса Дмитрий, покончив с водными процедурами.

- В госпитале лежал, - с трагическим видом поведал Абабков. – Потому как я был наскрозь ранетый!

- Вот даже как!

- Так сами, небось, знаете, господин прапорщик, что у нас как кровь проливать за отечество так одни, а как кресты давать так кому-то иному!

- Ишь ты, - ухмыльнулся Будищев, хорошо знавший, что храбрость не входит в число добродетелей вестового.

- Обидно! – даже немного всхлипнул матрос, страстно желавший украсить свою голландку[3] крестом, но при этом упорно избегавший передовой.

- Как я тебя понимаю, братан! – сочувственно отозвался Дмитрий. – А не хочешь ли пойти ко мне в пулеметчики? Гадом буду, но все мои по окончании похода станут георгиевскими кавалерами! Ну, те кто выживут, конечно.

- Покорно благодарю, - поежился от подобной перспективы Абабков. – Только на кого же я их благородие господина Майера брошу? Ить он пропадет без меня, ровно дите малое!

- И то верно, - ухмыльнулся Будищев.

- Ну где вы там? – крикнул ему гардемарин. – Ваш ужин уже неоднократно остывал и новой поджарки просто не выдержит!

- Ничего страшного, я такой голодный, что того и гляди от твоего вестового кусок откушу, а он опять в госпиталь удерет.

- Я ему удеру! – рассвирепел моряк, - будь моя воля, он бы у меня линьков [4] получил, как в блаженные времена Николая Павловича, а не лечение! Трус, дезертир, подлец!

- Грех вам, Александр Александрович, наговаривать на меня, - забубнил матрос, но его прервал обеспокоенный Шеман.

- Тише! – крикнул он и все дружно начали прислушиваться к звукам канонады, внезапно раздавшимся на левом фланге.

- Что за черт? – удивился Дмитрий, так и не взявшийся за ложку.

- А ведь хорошо бьют! – заметил, присоединившийся к ним Берг.

Встревоженные офицеры собрались у бруствера и стали напряженно вглядываться в темноту, пытаясь понять, что же там происходит. Тут кто-то на центральной позиции догадался пустить ракету, затем еще несколько и скоро весь горизонт осветился огнем. Стало ясно видно, что наши траншеи левого фланга на всем протяжении атакованы противником и оттуда ясно доносятся звуки боя и яростные крики дерущихся.

- Они сделали вылазку! – констатировал лейтенант и, повернувшись назад, во всю мощь своих легких закричал, - Гарнизон в ружье!

- Блин, - выругался Будищев, - там же мой Федька!

- Мы ничем не можем им помочь! – почти простонал Майер.

- Надо обстрелять крепость, - подумал вслух Берг, и в этот же момент, как будто соглашаясь с ним, загрохотала вся русская осадная артиллерия. В текинскую цитадель полетел целый рой снарядов, бомб и ракет, послышались взрывы, трескотня ружей.

- Но почему они не атакуют нас?

- Тише! – заорал Шеман, и все замолкли в тщетной попытке расслышать за громом пушек звуки шагов подбирающихся к русским позициям текинцев.

- Идут, - хладнокровно заметил Дмитрий, отстраняя в сторону матроса, только что занявшего место у митральезы.

Гардемарин проделал тоже самое у второй, а подпоручик, приказал зарядить пушки картечью. Гарнизон застыл в тревожном ожидании неизбежной схватки. Темнота, окружавшая Калу, казалась живой и враждебной, откуда вот-вот выскочат враги, и начнется кровавый хаос. Однако скованные дисциплиной матросы и солдаты каменными изваяниями застыли на своих местах в ожидании приказа. Наконец, подбирающиеся ко рву текинцы стали отчетливо видны и лейтенант выдохнул: - Огонь!

Первыми рявкнули пушки, за ними зарокотали собирая кровавую жатву митральезы, а сверху дружно ударили берданки пехоты.

- Алла! – закричал кто-то из атакующих, но крик его тут же захлебнулся.

Судя по всему, нападавшие рассчитывали захватить русских врасплох и нарвавшись на столь плотный огонь дрогнули. Некоторое время их еще пытались поднять в атаку командиры или муллы, но град пуль и картечи не дал им ни единого шанса и вскоре охваченные паникой враги побежали.

- Слава богу! – перекрестился забывший о своем лютеранстве Майер. – Выстояли…

- Но что же случилось на левом фланге? – задал мучавший всех вопрос Шеман.

- Резня! – мрачно ответил Будищев, потом обернулся к расчету и строго приказал, - пулемет почистить и смазать. Ленты снарядить. Проверю!

- Есть, ваше благородие! – вытянулись матросы.

Берг, в свою очередь, приказал комендорам пробанить орудия и зарядить их на всякий случай картечью. Остальные офицеры, вновь собрались у бруствера, пытаясь понять, что же все-таки произошло. В этот момент, к прапорщику робко подкрался Абабков и заискивающим тоном спросил:

- Кушать-то будете?