Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

Сказано-сделано и наши герои отправились к ближайшему маркитанту, устроившему свою лавку практически на передовой. Небольшой участок траншеи во второй линии был немного расширен, чтобы разместить в нем разнообразный товар и обеспечить минимальные удобства продавцу.

Надо отметить, что над головой здесь нередко посвистывали текинские пули, но чтобы обезопасить себя предприимчивый армянин насыпал в освободившиеся из-под товара мешки землю. Труд его не был напрасен и скоро закуток был со всех сторон закрыт самой настоящей баррикадой, именуемой среди военных на французский манер – габионом. [3]

Ассортимент в этой убогой лавчонке совершенно не поражал воображения, но зато она находилась от потенциальных клиентов так близко, что им не надо было идти куда-то еще и потому старый знакомый Будищева – Ашот процветал.

- Дмитрий-джан, дорогой, как я рад тебя видеть! – расплылся в фальшивой улыбке маркитант.

- Привет, - ничуть не обманулся его деланным радушием прапорщик.

- Господа офицеры что-то желают?

- Дай-ка нам братец самого лучшего вина, что у тебя есть! – потребовал пребывавший в приподнятом настроении Майер.

- Вах, у Ашота все только самое лучшее! Вот специально для такого случая приберегал, - с этими словами армянин вытащил из ящика на котором сидел сам изрядно запыленную бутыль из мутно зеленого стекла с запечатанной сургучом пробкой.

- Смотри-ка, - восхитился гардемарин, которого даже бушующая вокруг война еще не успела избавить от некоторой наивности, – даже опечатана!

- Сашка, может лучше водки? – с сомнением спросил Дмитрий. – Ведь один черт знает, что он туда намешал, а беленькой, по крайней мере, не отравимся.

- Вах! Зачем так говоришь! – оскорбился в лучших чувствах маркитант. – Я никогда такие вещи не занимался!

В этот момент в верхний мешок оборонительной конструкции ударила пуля, осыпав всех находящихся внутри доброй пригоршней песка, отчего Ашот тут же присел, продолжая прижимать к себе вожделенную бутыль.

- Ладно-ладно, - поспешил притушить едва не разразившийся скандал миролюбивый Майер. – Дай нам еще, пожалуй, печенья или если есть шоколаду.

- Есть, как не быть, - обрадовался торговец. – Вот, настоящий швейцарский, самого лучшего качества…

- Если он вполовину так хорош, как ты рассказываешь, то давай четыре плитки, - вмешался Будищев, и тут же пояснил опешившему от подобного транжирства товарищу, - девчонкам в госпиталь отнесу!

- Хороши, девчонки! – ухмыльнулся гардемарин, морщась от очередной порции пыли, поднятой текинской пулей. – Графиня, баронесса и вдова подполковника.

- Да хоть бы и герцогини, сладенькое все любят, - усмехнулся Дмитрий, после чего повернулся к маркитанту и от увиденной картины резко замолк.

- Твою маман! – снова попытался перейти на французский его приятель.

Как оказалось, последняя пуля, угодившая в мешок, каким-то неведомым образом изменила траекторию, и шлепнула Ашота прямо в темечко, прикрытое только шапкой из тонкого войлока. Занятые беседой офицеры поначалу этого даже не заметили, а теперь с изумлением смотрели на армянина, мягко опустившегося на свое место и не подававшего признаков жизни.

- Он ранен? – выдавил из себя Майер, заметив тонкую струйку крови вытекающую изо рта.

- Сейчас посмотрим, - буркнул Будищев и приложил два пальца к шее торговца.

- Ну что? – не выдержал ожидания гардемарин.

- Наповал, - вынес свой вердикт прапорщик, не почувствовав биения жилки.

- Как же это…

- Пуля виноватого найдет, - грустно усмехнулся Дмитрий, после чего подобрал весь заказанный у маркитанта товар, положил рядом с торговцем вытащенную из бумажника ассигнацию и поманил за собой все еще потрясенного такой нелепой смертью приятеля. – Пойдем, заодно и помянем.

- Но нельзя же его так бросить!

- Зачем же бросить? – удивился моряк и, выглянув из лавки, гаркнул во все горло расположившимся неподалеку стрелкам из туркестанского батальона. – Эй, служивые! Тут Ашота убило. Оттащите его в сторону, да дайте знать другим армянам, пусть приберут барахло, да похоронят по своему обычаю.

- Интересно, есть ли у него семья?

- Сашка, ты на проповеди у отца Афанасия давно ли был?

- Даже не припомню…

- Оно и видно. А то бы знал, что «многия знания – многия печали» [4]

[1] Бурбон – нелестное прозвище армейских офицеров, подразумевающее дикость нравов и умственную ограниченность.

[2] Построить мундир, то есть, пошить у хорошего мастера.

[3] Габион – плетеная корзина, часто без дна, ящик или мешок, наполненные землей и построенное из них временное укрепление.

[3] Братья Норденстрём Нильс, Андреас и Николай – известные петербургские портные.

[4] Экклезиаст.

Глава 22