Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Спасибо, Федя, - поблагодарила баронесса. – Не знаю, чтобы я без вас делала.

- Ну что вы, - смутился парень, - нам это вовсе даже не трудно. Все ж божья тварь.

- Кстати, Люсия Александровна, - вспомнил Будищев, - а как вы назвали будущего волкодава?

- Увы, я никак не могу придумать ему имя. Катя предлагала назвать его Полкан, но такая кличка не кажется мне подходящей. А вы как думаете?

- Точно нет, - покачал головой прапорщик. – Полкан – хорошо для деревенского кабысдоха, а это будет настоящая служебная собака. Телохранитель и друг.

- Вы всерьез думаете, что из него вырастет большой пес? Мне, право, не верится, ведь он такой кроха.

- Конечно. Вот посмотрите, - взялся Дмитрий за ногу щенка. – У маленьких собачек и лапки такие же, а вот тут смотрите какие лапищи.

Будущий волкодав немного удивился подобной фамильярности и попытался тяпнуть зарвавшегося человека за руку. К счастью, челюсти у малыша были слабоваты и ничего кроме довольной улыбки прапорщика эта попытка не вызвала.

- Так вам и надо, - не смогла удержаться барышня от смешка.

- Так, а что у нас с нёбом? – продолжил осмотр Будищев. – Как и следовало ожидать, темное. Стало быть, песель у нас злой. Хотя это и так видно. Вон как скалится, зверюга!

- Вот еще! – с ноткой ревности в голосе возразила Люсия, забрав щенка себе на руки. – Он непременно вырастет доброй и воспитанной собакой. Мы поедем с ним в Петербург и…

- Могу себе представить, - ухмыльнулся прапорщик. – Вы видели местных псов? Вот он вырастет еще больше.

- Вы так думаете? Если честно не хотелось бы, чтобы он походил на здешних собак. Они все какие-то, даже не знаю как сказать. Неприятные, что ли.

- Просто они не доверяют людям. Дело в том, что для мусульман собака – нечистое животное, и они не очень их любят, а дети и вовсе шпыняют почем зря. А вот наши солдаты, напротив, к собакам относятся хорошо и, помяните, мое слово, скоро местные гавчики станут нашими союзниками.

- Как вы сказали, гавчики? – засмеялась барышня. – Право, вы такой забавный, когда придумываете эти странные словечки! Может, и впрямь, назовем малыша Гавчиком?

«Это ты еще не слышала, как я своим взводом командую», - с усмешкой подумал про себя Дмитрий, но вслух ответил: - Не слишком подходящее для «воспитанной и доброй собаки» имя, не находите?

- Пожалуй, - задумалась Люсия. – Знаете, у одного из друзей моего отца был дог по прозвищу Лорд. Как вы думаете, подойдет такая кличка малышу?

- Ну, не знаю. Мы все-таки в Азии. Интересно, как будет лорд по-туркменски, сердар?

- Сер-дар, - по слогам произнесла баронесса, как будто пробуя слово на вкус. – А мне нравится!

- Что вам нравится? – добродушно поинтересовался незаметно подошедший к ним Щербак.

- Да вот, Дмитрий Николаевич придумал имя для моего подопечного. Сердар. Как вам?

- Почему бы и нет, - согласно кивнул доктор. – Весьма подходящее имя для собаки. Вот только, чует мое сердце, дражайшая Люсия Александровна, избалуете вы его паче всякой меры.

- Это почему еще? – возмутилась барышня.

- Сердце у вас мягкое, голубушка, - улыбнулся Александр Викторович. – Он еще так мал, а уже сел вам на шею и хвостом виляет.

- Полно вам смущать девушку, - заступился Будищев, вызвав недоуменный взгляд доктора и сестры милосердия. [1] – Это она его пока он маленький жалеет. Вот подрастет песель немного так сразу станет по струнке ходить и честь лапой отдавать. Лучше расскажите, что новенького в мире и его окрестностях?

- Боюсь, - с усмешкой отозвался Щербак, - мои новости уже давно стали старостями. Если хотите узнать что-то свежее, то вам лучше обратиться к капитану Недоманскому. Помните такого?

- Он здесь? – высоко поднял брови прапорщик, как-то выручивший генштабиста в одной щекотливой ситуации.

- Да. Остановился вместе с надворным советником Костроминым.

- Интендантом? – заинтересовался Дмитрий.

- Именно. У них какие-то совместные дела. Один закупает припасы, другой делает вид, что контролирует этот увлекательный процесс.

- А вы хорошего его знаете?

- Недоманского?

- Нет, интенданта.

- Не то чтобы слишком. Так, встречались пару раз по делам службы.

- И что за человек?

- Как вам сказать, - задумался доктор. – Может, помните, Александр Васильевич Суворов говаривал, что чиновника прослужившего по интендантству десять лет можно расстрелять без суда и следствия? Это вот как раз про таких как он.

- Сурово.

- Что поделаешь, граф Рымникский был скор на расправу.

- А что наш друг Недоманский, не играет больше?

- Какое там. Говорят, что до возвращения Скобелева у них каждый день понтировали. Теперь, конечно, этот клуб прикрыт, но, сами понимаете, если что-то делать категорически нельзя, но при этом очень хочется, то…

- Горбатого могила исправит, - усмехнулся прапорщик.

Пока они беседовали, на лице баронессы сменилась целая гамма чувств. Сначала она прислушалась вполне заинтересовано, потом ее хорошенькое личико слегка поскучнело, затем на нем просто появилось выражение досады.

- Господа, если позволите, я оставлю вас, - сказала она, поднимаясь со скамьи.