Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

Всякое большое дело в русской армии традиционно начиналось с молебна. Штурм Янги-кала не стал в этом смысле исключением. Войска, выделенные для боя, были построены посреди лагеря, после чего началась служба. Будищев в отличие от большинства своих подчиненных прослушал напутствие священника без особого интереса. В положенных местах он широко осенял себя крестным знамением, клал поклоны, и со стороны могло даже показаться, что прапорщик истово молится, но на самом деле мысли его были целиком и полностью заняты стоящими рядом с моряками таманцами. Дело в том, что рядом с кривоногим крепышом Коханюком находился его субалтерн [3] – хорунжий Бриллинг, отчего-то все время косившийся в сторону своих соседей.

Наконец служба закончилась, и войска стали сниматься с места. Первым выступила колонна полковника Куропаткина, за ней пошли солдаты и казаки генерала Анненкова и только после них главные силы под командованием самого Скобелева. Дмитрий все время ждал, что тот не удержится от ободряющей речи перед выступлением, но обошлось. Генерал-адъютант ограничился инструкцией, содержание которой офицерам довели накануне. Особенно ему запомнились слова, что «артиллерия в решающий час должна беззаветно лечь вся, если это нужно для успеха атаки». [4]

- Ну что, морячки, тронулись? – осклабился Коханюк, поигрывая нагайкой.

- Только после вас, - хмыкнул в ответ Будищев, забираясь в тачанку.

- Глядите не отставайте, - ухмылка таманца стала жесткой как наждак.

- Не отстанем, - пообещал прапорщик, устраиваясь поудобнее, рядом со Шматовым.

Федька сегодня выглядел особенно импозантно. На перепоясанной крест на крест пулеметными лентами груди георгиевский крест, из воротника выглядывает ворот чистой рубахи, на поясе револьвер, а в руках винчестер, подаренный в свое время доктором Студитским. Дмитрий даже хотел одолжить у какого-нибудь матроса бескозырку для полноты образа, но денщик, никогда не видевший фильмов о Гражданской войне, решительно воспротивился этому.

- Ну что, махновцы, погнали? – усмехнулся Будищев, обведя взглядом свое воинство.

- Слушаю, ваше благородие, - равнодушно воспринял новую кличку Егорыч, давно привыкший к закидонам своего прапорщика и легонько тронул вожжи.

Двигаться позади шедшей на рысях казачьей сотни было удовольствием ниже среднего, уж больно много пыли поднимали копыта коней. В другое время Дмитрий, недолго думая, приказал бы выйти вперед, но сегодня он отчего-то скромничал. Их маленький отряд уже обошел Янги-кала, когда забухала русская артиллерия и раздался противный вой падающих снарядов.

Сегодня четвертую батарею против обыкновения не раздергали на отдельные взводы, а дали работать в полном составе и подчиненные подполковника Мамацева не подвели. Причесав для начала всю территорию текинской крепости шрапнелью, они вскоре стали сосредотачивать огонь на отдельных участках, быстро превращая их в груды развалин. Покончив с одним опорным пунктом, артиллеристы тут же брались за другой, смешивая и его с землей.

- Красота! – подкрутил усы, наблюдавший за этим Коханюк.

- Не случилось бы перелета, - поежился Бриллинг. – Как раз по нам прилетит!

- Было бы неприятственно, - согласился с ним есаул, с хитринкой посмотрев на своего субалтерна.

Два этих офицера являли собой две крайние противоположности, и только такое предприятие как война могла свести их вместе. Уроженец Тамани Артемий Семенович Коханюк начинал службу рядовым казаком, затем поступил в Ставропольское юнкерское училище, которое окончил по первому разряду. Как и большинству выслужившихся из нижних чинов ему приходилось долго и упорно карабкаться на каждую новую ступень служебной лестницы.

Его подчиненный, напротив, вырос, что называется, с серебряной ложкой во рту. Не слишком усердствуя в учебе, прошел курс военной гимназии и Николаевского училища. Благодаря фамильному состоянию смог поступить в один из самых блестящих лейб-гвардейских полков.[5] Был непременным участником всех веселых пирушек и других проказ золотой молодежи, за что, в конце концов, и поплатился, вылетев из гвардии на войну.

- Как располагаете, прапорщик, могут артиллеристы взять неверный прицел, да и накрыть нас? – поинтересовался есаул у моряка.

- Снаряд как пуля, виноватого найдет, - с философским видом ответил ему Будищев из тачанки.

- Отож, - перешел на кубанский диалект Коханюк, при этом хищно раздув ноздри, как почуявший добычу хищник.

Надо сказать, что ему как природному казаку претили люди, отправляющиеся в бой не верхом, а на коляске. Но увидев своими глазами действие картечниц по текинской коннице, сотенный командир проникся нешуточным уважением к новому виду оружия и его изобретателю. К тому же, Дмитрий, как и он, начинал службу нижним чином, да еще заслужив при этом полный бант знаков отличия военного ордена. Рядовых за просто так не награждают, это таманец знал по себе.

- Что-то текинцев не видно, - буркнул заметно нервничающий Бриллинг, снова против своей воли покосившийся на тачанку.