Стрелок

Потянув руку, женщина попыталась убрать волосы с лица…Рукав в пятнах своей и чужой крови… Капли крови медленно падали на сухую глину, на мгновение замирали зернышками граната, бледнели и исчезали почти не оставляя тускло-ржавых следов.

Серые глаза.

Распухшая скула, заплывающий глаз, царапины на щеках.

И кровь. Кровь и сопли под носом. Бусинки крови на щеках, как родинки. На разбитой нижней губе, подбородке, рваной нижней рубашки.

Стрелок не видел ни разбитых, окровавленных распухших губ, ни наливающегося синяка под глазом.

«Эти мексиканки… Девять из десяти — и крокодилы пугаются, десятая королева. Не так давно она была на редкость красива. И такой и осталось. Сколько ей? Тридцать пять? Сорок или пятьдесят?»

Тихо прошептала: «Я говорю по-американски».

Неожиданно колдунья засмеялась, прикрывая ладонью разбитые кровоточащие губы. «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним…. - путь же беззаконных как тьма, они не знают, обо что споткнутся… Ибо каким судом судите — таким и будете судимы И какой мерой меряете — такой и вам отмерено будет».

«Всё. Спятила», — мелькнуло в голове у Мэтта.

— Маленькой я была непослушной, а мама была богобоязненная и постоянно брала меня на службу. В церкви на проповедях мне было скучно… Мне мечталось о спасителе принце на белом коне. Мама пугала и говорила, что меня заберёт демон с лицом человека и со зверем в сердце. А ты скрываешь ангела в сердце…

«Пусть выговорится. Это шок».

— Синьора Ауксилиадора давайте выбираться отсюда пока нас здесь же и не закопали.

… Старухи в запылённых чёрных платках причитали над телом пеона…

Колдунья с удивлением осмотрела двор. Перекрестилась и поцеловала кончики пальцев.

Изломанные, будто выпотрошенные, контуры тел. Разбитые головы и развороченные внутренности. Земля в подсыхающих лужах крови.

Отвернулась. Согнулась пополам, вывёртываясь наизнанку, давясь слизью и желудочным соком.

— Madre de dios[47]… Гекатомба[48] в честь Santa Muerte?

— Прикройтесь, — Стрелок протянул одеяло, выдернув его из развалившегося узла с тряпьём.

— Зачем ты это сделал? Гринго считают мексиканцев животными и не вмешиваются в наши разборки…

— Наверное, я дурак, синьора. Мне надо было пройти стороной… Для меня «Не убий» означает «Не дай убить». Убивать бандитов несложно, синьора. Гораздо сложнее найти прачку, которая после этого сможет мне штаны отстирать.

— Ты охотник за головами, el cazador de cabezas? Это лучше чем охотник за ведьмами, еl Cazador de la Bruja. Я думаю, что ты не самый плохой человек, если вступился за никому не нужную старуху.

— Сеньора, — Стрелок отвязал от седла и протянул колдунье фляжку и чистые лоскуты, — промойте ваши раны и выпейте. Дрянь конечно, но другого у меня нет. Снимет боль.

— Зачем ты их добил?

— Терпеть не могу кредиторов. Ребята посчитают, что я им задолжал.

— Будь добр, подай мне вон тот кулёк.

Вытряхнула кусочки мелких корешков на ладонь. Сунула в рот. Жевала и прикладывала к своим болячкам и сгусткам крови…

…Задребезжала стволом по каменной кладке колодца винтовка. Гулко булькнули пистолеты. Шлёпнулись перевязи и пояса с патронами. Новенький винчестер с полным магазином решил оставить.

…. Боковым зрением Мэтт зацепил неясные тени в проёме ворот. Стрелок метнулся, падая за колодец, и тут же грохнули выстрелы.

Будто кто-то дёрнул за полу плаща. Левая нога сразу онемела и стала тяжёлой.

Стрелок осторожно выглянул из-за колодца. Четверо в подобии мундиров толклись у входа во двор.

«Законники…Пришли пожать чужие лавры. Охотники за гробами…. Стали полудурки как в тире».

Мэтт медленно вытянул из-за ремня револьвер. Почти не целясь, взводя курок левой рукой, расстрелял барабан. Полетели во все стороны куски от стены, клубы пыли, обломанные куски досок от створки ворот. Схватил винчестер и стал стрелять, раз за разом дёргая скобу. Где-то в отдалении заныли отскочившие пули…

Выхватив ремингтон, Стрелок бросился вперёд. Левая нога норовила подогнуться, и стало тяжело дышать.

Прямо за воротами в пыли валялись брошенные ружья. Трое в мешковатых белых штанах, отталкивая друг друга, бежали по улице вверх, истошно и испуганно вопя.

Упав на спину, в уличной пыли лежал четвёртый.

«А ведь только хотел пугнуть… Зацепило рикошетом?»

Кривоощеренный рот с надувающимися и лопающимися кровавыми пузырями.

Булькающий хрип и сипение. Свист простреленных лёгких. Раненый зашёлся, задыхаясь в кровавом кашле….

Подошедшая колдунья брезгливо рассматривала лежащего. Шагнула ближе и плюнула в лицо.

— …?

— Это городской алькальд. Тот, кто должен защищать нас от бандитов…А этот pendeho[49] только и способен обирать нищих campesinos[50].

В полуобморочном состоянии алькальд обводил округу ополоумевшим, слепым взглядом. Зацепился глазами за Стрелка.

«Сдохнет, так сдохнет».

… Нога распухла и в ней пульсировала тупая боль, хотя рана похоже перестала кровоточить. Пара свинцовых крупных горошин почти полностью вошла под кожу.

«И то хорошо, что не ржавые гвозди».