Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

– Во всяком случае, я не испортила свадьбу. Это случилось, когда мы возвращались на вокзал. Мы переночевали у подруги Синей Тетушки, а утром папа вызвал такси. Такси приехало очень быстро, но как только шофер увидел, что мы цветные, он укатил с такой скоростью, как будто у него волосы на голове горели или в заднице шило свербило. Подруга Синей Тетушки уехала чуть пораньше, с нашим багажом – а его было немало: мы собирались на недельку съездить в Нью-Йорк. Я еще помню, как папа сказал, что ему не терпится увидеть, как засияет мое лицо, когда в Центральном парке пробьют часы и на них затанцуют зверюшки.

Когда машина уехала, папа сказал, что мы вполне можем дойти до вокзала пешком. Мама тут же согласилась и заявила, что это прекрасная мысль, что идти здесь не больше мили и нам будет очень полезно размять ноги после трех суток в поезде и перед новой многочасовой поездкой. Отец сказал: да, и погода к тому же чудесная, – но я поняла, даже в свои пять лет, что папа взбешен, а мама обижена и оба они боялись снова вызвать такси, чтобы не повторилось то же самое.

Так что мы пошли пешком. Я шла ближе к домам, потому что мама опасалась подпускать меня близко к проезжей части. Я шла и все думала, что хотел сказать папа, когда говорил, что у меня засияет лицо, когда я увижу эти часы в Центральном парке, – зажжется, как лампочка? И не будет ли мне тогда больно? И именно в этот момент мне на голову упал кирпич. В глазах у меня потемнело, и какое-то время была одна темнота, а потом начались сны. Очень яркие сны. Как живые.

Она улыбнулась.

– Как этот сон, Эдди.

– Кирпич сам упал или его кто-то бросил?

– Никого не нашли. Мама потом мне сказала – уже гораздо позднее, когда мне было лет шестнадцать, – что полиция побывала в том доме, в жилом доме, предназначенном под снос, и они обнаружили, что в одном месте на фасаде не хватает кирпичей, а оставшиеся вот-вот упадут. Как раз под окном четвертого этажа. Но люди в том доме по-прежнему обитали. И особенно по ночам.

– Понятно, – вставил Эдди.

– Никто не видел, чтобы из дома кто-то выходил, так что происшедшее посчитали несчастным случаем. Мама потом говорила, что она так и предполагала, но мне кажется, что она врала. Она даже мне не рассказала, что по этому поводу думал отец. Они оба все еще переживали, что таксист тогда, как только увидел нас, развернулся и уехал. И, по-моему, именно этот поступок таксиста убедил их в том, что кто-то в том доме выглянул из окна, увидел, что мы идем, и решил бросить кирпич на голову черномазым. А скоро появятся эти ваши омары?

– Еще нескоро, – ответил Эдди. – Пока не стемнеет. Значит, вы считаете, что все это – просто сон, коматозный сон, как те, которые снились вам после того случая с кирпичом. Только на этот раз вас огрели дубинкой.

– Да.

– Это, как вы говорили, одно из двух. А что второе?

Лицо и голос Одетты были спокойны, но в голове у нее переплетались в безобразный клубок картины и образы, связанные с Оксфордом. Оксфорд. Как там в песне поется? Двоих пришили при полной луне, надо бы поскорей разобраться. Не совсем так, но близко к тому. Очень близко.

– Может быть, я сошла с ума, – вымолвила она.

7

Первое, что пришло Эдди в голову: Вы точно, Одетта, не в своем уме, если думаете, что сошли с ума.

После недолгих раздумий он все же решил, что продолжать разговор в таком духе не стоит.

Какое-то время он молча сидел на песке возле ее коляски, подтянув колени к груди и сцепив пальцы.

– А вы, Эдди, действительно были наркоманом? И героин потребляли?

Я и сейчас еще наркоман. Это, знаете, как алкоголизм или пристрастие к «free base»[22]. От этого просто так не избавишься. Мне говорили об этом, и я соглашался: «Да, да, правильно, верно», но понял я только сейчас. Мне все еще нужен наркотик, и, наверное, что-то во мне всегда будет нуждаться в нем, но стадию физической зависимости я преодолел.

– А что такое «free base»? – спросила она.

– В ваше время такого еще не придумали. Это тот же кокаин, только особая его формула. Это примерно то же, как заменить взрывчатку атомной бомбой.

– А вы пробовали?

– Боже упаси. Я же вам говорил, я героинщик.

– Вы совсем не похожи на наркомана.