Стреломант 3

Поэтому после каждой выпущенной стрелы я менял стойку, чтобы они все не летели друг за другом. Выстрелил — присел. Выстрелил — опустился на колено. Выстрелил — сместился чуть вбок. И так, пока импровизированный временной колчан не опустел.

А когда он опустел, я опустил лук и медленно и глубоко вдохнул, представляя, как этим вдохом втягиваю обратно всю ту прану, что выпустил наружу, освобождая от нее окружающее пространство и запирая ее обратно в своем теле! По мере того, как мой пранозапас восполнялся, время вокруг медленно приходило в норму и возвращалось к своему обычному течению.

А я не отрывал взгляда от своих стрел.

Юля действительно умудрилась увернуться от первой стрелы, но для этого ей пришлось прямо на ходу изворачиваться, и в итоге она потеряла равновесие и полетела на землю, неловко раскорячившись.

И шквал оставшихся стрел настиг ее прям в падении.

Сколько-то отскочили от шлема, который Юля успела максимально наклонить, чтобы принять удар на наклонные плоскости, но основная масса достигла цели. Две или три стрелы отскочили от бронированных элементов, но две попали в сочленения между ними. Одна — в щиколотку, вторая — куда-то в район ключицы.

Инерция протащила Юля по земле, безжалостно ломая древки стрел и разворачивая раны еще больше. По зеленой траве протянулась полоса крови, ярко-красная на ярко-зеленом.

Юля еще не поняла, что произошло — стрелы с гладкими спортивными наконечниками, как у меня, оставляют маленькие, но глубокие раны, и боль от них легко перекрывается боевыми гормонами.

Но встать на ноги у Юли уже не получилось. Вернее, получилось, но лишь на мгновение — до первого шага. Раненая щиколотка предательски подломилась, и Юля снова рухнула на землю, неловко взмахнув руками.

Хорошо, что у меня спортивные наконечники. Боевыми я мог бы и убить ее ненароком…

С другой стороны, широкие боевые наконечники и в сочленение брони вряд ли прошли бы.

Юля попыталась вскочить еще раз, но снова упала — нога ее отказывалась держать. Тогда она перевернулась на живот и попыталась толкнуться руками, но и руки предали тоже — раненая подломилась, и Юля упала снова.

Она попыталась встать еще три раза, и все три раза провалилась. Я наблюдал за этим, не пытаясь подойти — кто знает, какие еще тузы в рукаве прячет эта девочка?

Наконец Юля сдалась. Она перевернулась на спину, протянула здоровую руку к искореженному шлему и принялась дергать его в попытках снять. Кажется, после удара ножом в нем что-то заклинило.

Пока она этим занималась, я нашел глазами Нику, которая, прищурившись, наблюдала за Юлей, сжимая в руке кровавую плеть, но не пытаясь атаковать. Почувствовав это, она перевела взгляд на меня, и я покачал головой — не надо, мол. Ника возмущенно скривилась, но кивнула.

Плеть не убрала.

Наконец Юля содрала с головы шлем и отбросила его в сторону. Подпрыгивая на неровностях, шлем покатился в сторону и ткнулся в одну из моих стрел, засевших в земле.

Опираясь здоровой рукой о землю, Юля села и с ненавистью посмотрела на меня:

— Как ты это сделал?

Я вздохнул и подошел ближе. Присел перед ней на одно колено, на таком расстоянии, чтобы она не могла достать до меня одним прыжком. На всякий случай перегнал в левую руку маленький прановый заряд, чтобы защититься в случае, если она что-то в меня метнет.

— Как ты это сделал?! — упрямо повторяла Юля, исподлобья глядя на меня. — Что за чертов стрелопулемет?!

— Ты сейчас истекаешь кровью из ран, нанесенных тем, кого ты беззаветно любишь, а единственное, что тебя волнует — как я это сделал? — я покачал головой. — Не о том ты думаешь, Юля, совсем не о том.

— Ты мне еще порассказывай, о чем мне думать! — ядовито выплюнула девушка. — Я тебя все равно найду!

— Хорошо, но зачем? — я пожал плечами. — Сама подумай — если я сделал это один раз, я сделаю это снова. В этот раз я оставлю тебе жизнь… Уверена, что то же самое случится и в следующий?

Юля поджала губы и впервые за все это время посмотрела на меня с опаской.

— Знаешь, что я тебе скажу… — медленно начал я. — Ты была абсолютно права, когда сказала, что я стал другим человеком. Так и есть. И этот другой человек — уже не тот, кого ты любила. Подумай об этом и мой тебе совет — оставь свою месть. У тебя для нее уже нет причин.

Я поднял с колена и добавил, глядя сверху вниз:

— А сейчас, вместо ненависти, лучше сосредоточься на своих ранах. Вызови поддержку, если есть возможность, или просто перетяни их, если возможности нет. Сделаешь все быстро — даже не останешься инвалидом.

— Лучше уж так… — пробормотала Юля, опуская глаза. — Я уже не смогу дальше быть иллюзионистом, если я сейчас позволю уйти двум заговорщикам! Лучше уж умереть, сражаясь!

— Кстати, об этом. — я щелкнул пальцами. — За это не переживай. Мы не заговорщики. Даже наоборот — в этой войне мы на вашей стороне. На стороне людей.

Юля снова подняла взгляд:

— Тогда почему ты со мной дрался?!