Стрелы на ветру

Следующий его шаг получился таким же тяжелым, как и прежде. Под сандалиями зашуршала галька. Но погрузившийся в размышления Сохаку ничего не слышал.

* * *

Налив чаю князю Гэндзи и Сигеру, Хидё поклонился и попятился к выходу. Ему не нравилась идея оставить своего князя наедине с Сигеру – особенно с вооруженным Сигеру. На самом деле, конечно, Сигеру справился бы с Гэндзи и голыми руками, так что мечи ничего не меняли. Хидё уже не в первый раз задумался над тем, как же называть поступки князя: легкомысленными и поспешными или блестящими и решительными. Всего за какой-нибудь час Сигеру разительно изменился. Он снова вел себя как тот великий наставник воинских искусств, каким был до того, как его обуяло безумие. Что послужило тому причиной? Насколько мог видеть Хидё, причина была всего одна: приехал князь Гэндзи и вернул Сигеру его мечи. Столь ограниченному человеку, как Хидё, трудно – практически невозможно – постичь, в чем же тут загвоздка. Единственное, на что хватало его сообразительности, это решить, кому именно он будет повиноваться – и повиноваться без лишних рассуждений. С момента смерти старого князя этот вопрос не шел у Хидё из головы. Кто на самом деле сейчас отвечает за благополучие клана? Управляющий Сэйки? Кудо, ведающий охраной? Сохаку, командир кавалерии? Или, может, все-таки молодой князь? Последнее казалось наименее вероятным. Конечно, Гэндзи – всего лишь номинальный глава клана. Однако же он с редкой непринужденностью общался с человеком, недавно прикончившим более десятка своих родичей. На первый взгляд, это вроде бы ни о чем еще не говорило. Но если хорошенько подумать, это могло говорить очень о многом. Если князь Гэндзи знает, что произойдет в будущем, значит, он ничем не рискует. Но если он и вправду это знает, значит, за ним и нужно следовать. Кто одолеет князя, наделенного даром предвидения?

– Задержись ненадолго, – сказал князь Гэндзи. Он указал на чашку.

Хидё низко поклонился, взял чашку с подноса и, не выпрямляясь, подождал, пока Гэндзи наполнит ее. Молодой самурай был потрясен. Князь собственноручно налил ему чаю! Подобной чести могли удостоиться лишь самые доверенные вассалы.

– Благодарю вас, господин.

– Во время поездки ты вел себя образцово, – сказал князь Гэндзи. – Мне понравилось твое мужество и искусство владения оружием. Но больше всего мне понравилась твоя решительность. В нынешние смутные времена самурай, который действует без колебаний, – воистину настоящий самурай.

– Я недостоин подобных похвал, – отозвался Хидё и снова поклонился. Но как ни скромны были его слова, в душе молодой самурай ощутил вспышку гордости.

– Не тебе возражать князю! – одернул его Сигеру. – Когда твой князь изволит говорить, твое дело – либо молчать, либо благодарить его, либо просить прощения, либо повиноваться. Все!

– Да, господин. Прошу простить мне мою неучтивость, князь Гэндзи. Мое место – на конюшне, а не рядом с вами.

Сигеру хлопнул рукой об пол с такой силой, что стены хижины содрогнулись.

– Я что тебе сказал? Благодарность, извинения, молчание, повиновение. Ты что, плохо слышишь? Никаких оправданий! Никогда не оправдывайся. Никогда! Понял?

– Да, господин.

Пристыженный Хидё прижался лбом к полу.

Князь Гэндзи рассмеялся:

– Ну зачем так официально, дядя? Мы сейчас – просто три товарища, которые пьют чай и обсуждают планы на будущее.

У входа в хижину прошуршали шаги.

– Господин, – раздался чей-то напряженный голос, – все ли у вас хорошо?

Похоже, к хижине прибежал целый отряд с мечами наизготовку.

– Да. А что у нас может быть плохо? Оставьте нас.

– Слушаюсь, господин.

Князь Гэндзи подождал, пока удаляющиеся шаги не затихнут вдалеке, и продолжил:

– Как я уже говорил, твои действия привели меня к определенной мысли.

Он смерил Хидё суровым взглядом и умолк. Князь молчал так долго, что Хидё уж начал думать: может, он должен что-то сказать? Но что – поблагодарить или извиниться? Хидё украдкой взглянул на Сигеру, надеясь получить какую-нибудь подсказку, но грозный дядя князя сидел недвижно, полуприкрыв глаза, словно погрузился в медитацию. Молодой самурай совсем уж было собрался поблагодарить господина, но тут князь Гэндзи заговорил снова, избавив Хидё от возможности совершить очередной грубый промах.

– Несомненно, до тебя доходили слухи о якобы свойственном мне даре предвидения.

– Да, господин.

– Ты не должен никому передавать того, что я тебе сейчас скажу.

– Да, господин.

– Это не слухи.