Стрелы Перуна

— Не хочет ждать. Волосы на себе рвет. Сказывает, уж девять ден как прискакал, а тебя сыскать не может. В Киев-граде ждал. Теперь сюда перебрался...

— Как в Киев-граде?! Што, путь через Непру-реку чист?

— Не совсем. Лед еще на реке. Да гонца того за пять серебряных монет рыбарь Лабун примчал на челноке. Сказывает лодочник, разов шесть чуть было не потопли.

— Ай да козарин! Ай да удалец! — Князь хлопнул себя ладонью по коленке. — А ведь степняки и теплой речки страшатся. А этот? Сотней золотых одарю, ей-богу! Ежели даже с плохой вестью пожаловал гонец, все одно одарю! Веди его сюда! Зови, раз уж он такой лихой богатырь!

Глава шестая Дар кагана великого — вещий дар!

Неподалеку от жилища кагана-беки Асмида стоял богатый шатер Санджар-хана: честь великая для эльтебера, ибо он входил в число самых доверенных беков, окружавших золотой трон военного предводителя хазар.

Сегодня на подворье эльтебера той в честь дня рождения сына. Очередного наследника хану подарила самая любимая из четырех жен — Адине. И она, дочь Джурус-эльтебера, действительно была «украшением женщин», как говорит само ее имя.

И еще одна причина была для великого пира: сын, которого нарекли именем Зафар, что означает «победа», родился в первый день месяца шавваль[90]. И день этот совпал с праздником ураза-байрам[91], а праздник этот бурно отмечался всеми мусульманами целых три дня.

В первый день Санджар-эльтебер по обычаю пригласил на той только родственников, которых набралось у него в Итиль-келе не менее сотни человек.

На следующий день подворье счастливого отца посетили ханы и купцы — друзья, соратники в делах мирных и ратных.

На третий день степному властителю оказали великую честь все три кагана Хазарии: каган-беки, чаушиар-каган и кендар-каган.

Каган-беки Асмид подарил новорожденному полный доспех и оружие ал-арсия.

— Мы волей своей, — изрек военный предводитель хазар, — объявляем твоего сына Зафара белым воином моего тумена. Отныне все должны знать это! И еще все должны знать, что Зафар-эльтебер с сегодняшнего дня облачен званием юз-беки[92] в моей личной охране!

— Велик и щедр могучий каган Асмид! — восторженно кричали гости — тумен-тарханы Хазарии.

— Я твоя тень, о Грозящий! — Санджар-эльтебер склонился, впервые приложив к титулу кагана почетную приставку, которая пришлась Асмиду весьма по душе.

Кендар-каган поднес Зафару боевой рог, усыпанный редчайшими самоцветами.

— Пусть от грозного рева его кровь застывает в жилах врагов Хазарии, — звучно проговорил верховный судья. — Имя твое: Зафар! Этот рог всегда будет утверждать победу, и она прославит твое имя на века, Зафар-эльтебер-юз-беки!

— Мой подарок, — заявил чаушиар-каган Равия, — боевая кумвара с самыми могучими гребцами на ней!

Пока гости славославили щедрого привратника дворца великого Шад-Хазара, он стоял гордый и надменный. Но вот Равия поднял руку, требуя тишины. Гости мгновенно смолкли.

— Это еще не все, — сказал чаушиар. — По воле Великого кагана и по желанию нас, власть имущих, — Равия почтительно поклонился каган-беки и кендар-кага-ну, — за большие заслуги мы назначаем тебя, Санджар-эльтебер, тарханом земли Саркел[93]. Отныне имя твое — Санджар-Саркел-тархан!

Все, исключая каганов, повалились ниц, раболепствуя воле великого царя Солнце Шад-Хазара Наран-Итиля и его опоры — трех властителей Хазарии.

— Выйди за порог юрты, славный Санджар-Саркел-тархан, и прими знаки твоего достоинства! — чаушиар-каган указал на входную полу шатра.

Новый военачальник вскочил с ошалевшим от счастья лицом, склонился в поясном поклоне, пропуская вперед своих владык. Потом, соблюдая старшинство по чину, вслед за хозяином во дворе оказались все гости и ахнули.

Перед изумленными тарханами стоял дивный белый конь. Цена ему... Да разве можно назвать цену такому сокровищу?! Рослый богатур Татуш держал чудо-скакуна за узду. Высокий жеребец нисийской породы перебирал стройными сухими, ногами, порывался встать на дыбы и косил на людей огненным взором.

Спину боевого скакуна венчало дорогое седло с высокой передней лукой. Тускло при свете факелов отливало серебро чеканки, жемчуг струил загадочный свет со сбруи, сверкало золото блях, качался на лбу коня султан из перьев черной цапли.

Наездники, а ими были здесь все, не могли проронить и слова от восхищения, а только смотрели, затаив дыхание.

— Прими меч, славный Санджар-Саркел-тархан, — нарушил благоговейную тишину каган-беки Асмид. — Отныне этот клинок — знак власти, тебе дарованной!

Санджар-эльтебер встал на одно колено. Каган обнажил дамасскую сталь и, коснувшись ею плеча возвеличенного, торжественно изрек:

— Пусть этот славный меч станет неодолимой преградой для врагов великой Хазарии! Пусть в твоей руке он, как возмездие Аллаха Всемогущего и Карающего, поразит нечистых печенегов. Пусть сталь эта обагрится кровью урусов. Да увидит его каган Святосляб над Куявой и да устрашится его сияния!