Стремительный соблазн

Она испытывает страх от реальных вещей, а не от воображаемых опасностей, которые выдумывает сама.

Неужели эта паника лишь плод ее воображения? Кончиком простыни он промокнул ее щеки, сам не зная откуда у него возникло желание утешить Трэллу. Совершенно незнакомый порыв.

Однако он чувствовал ответственность и за нее, и за этот приступ.

— Я всего лишь хотела поговорить с вами на балу. Я не ожидала, что события примут такой оборот.

— Не вините себя. Это я зашел слишком далеко.

Трэлла глубоко вздохнула. Ее глаза снова налились слезами.

— Это приступы паники заставляли вас прятаться от общества все эти годы?

Трэлла обреченно кивнула.

— Папина смерть усугубила ситуацию. Мы оказались под прицелом прессы. Мне тогда было пятнадцать. Я только начала справляться с собой и почувствовала, что могу снова пойти в школу и вести нормальную жизнь, но мы с сестрой и братьями всегда привлекали внимание, как две пары близнецов. И какие-то отморозки снова начали изводить меня гнусными намеками в социальных сетях. Я в то время страдала булимией, и они издевались надо мной. Затем все эти тролли засыпали меня отвратительными фотографиями и предложениями. Это стало последней каплей. Приступы участились.

Ксавьер почувствовал бессильную ярость. Он, будущий монарх, облеченный властью, никак не может повлиять на такое непристойное поведение людей. Трэлла сидела сжавшись в комочек и выглядела такой несчастной, что у Ксавьера заныло сердце.

— Я женщина, впадающая в крайности. Вы должны это знать. Дайте мне вон ту подушку.

Он выполнил ее просьбу, и Трэлла разрыдалась, уткнувшись в подушку лицом. Рыдания сотрясали ее тело, мучения были так сильны, что на нее невозможно было смотреть без сострадания. И как только она такое выносит?

«Пусть все идет своим чередом», — прозвучало у него в голове предупреждение Анжелики. Это показалось ему жестоким.

Он сел рядом и, взяв ее за руку, стал тихонько поглаживать по спине. Через несколько минут она успокоилась и подняла на него заплаканное лицо. Трэлла так тяжело дышала, будто пробежала марафон.

— Я переживаю, что приступ может случиться во время родов. Хотя доктор говорит, что на ребенке это не отразится, но я боюсь, что такой выброс адреналина может причинить малышу вред. Что, если мы пройдем через испытания, а ребенок не сможет стать полноценным наследником? И я буду виновата в том, что не смогла контролировать себя и предотвратить приступ?

— Разве нет безопасного лекарства, которое можно принимать во время беременности?

— Нет, хотя, может быть, такие препараты и существуют, но не для меня. — Она прикрыла глаза ладонью. — Я пыталась принимать психотропные средства много лет тому назад. У меня возникла депрессия и зависимость. Я была на грани того, чтобы выпить весь пузырек таблеток зараз и положить всему конец. — Она отняла руку от глаз и взглянула на него сквозь опущенные ресницы. — Мне не следовало говорить вам такое. Вы теперь можете объявить меня недееспособной и забрать ребенка. Боже мой…

Она упала на подушку и натянула на голову плед.

— Трэлла. — Ксавьер не был психиатром, но мог понять, когда человек стоит у последней черты. Облокотившись на локоть, он растянулся на кровати рядом с ней, так чтобы она могла ощутить тепло его тела сквозь плед, и начал поглаживать ее по плечу и руке. Ему хотелось взять ее мучения и переживания на себя.

— Давайте не будем торопиться. Ладно? Всему свое время. Сейчас ребенок в порядке. Именно так считает ваш врач, так? Вы знаете, мальчик у вас или девочка?

Прошла минута, и ее дыхание стало ровнее.

— Я боялась спросить, чтобы не привязываться. Мне так страшно его потерять. — Она пошевелилась и отняла плед от лица. — Он шевелится. Хотите послушать?

Ксавьер замер. Реальность происходящего надвигалась со скоростью экспресса. Трэлла взяла его руку и положила себе на живот. Он почувствовал легкий толчок и едва удержался, чтобы не отдернуть руку, но был слишком заворожен происходящим и хотел снова ощутить движение ребенка.

— Вам больно, когда он толкается?

— Нет. Это вселяет в меня уверенность, и мне хочется сказать ему: «Привет, малыш, как дела?»

Ксавьер снова ощутил легкий толчок. Трэлла взглянула на него. Ее веки припухли и покраснели, но улыбка была такой радостной и сияющей, что у него перехватило дыхание. В это мгновение он ощутил, как между ними возникает незримая и нерушимая связь, способная завлечь его в омут. Ксавьер встряхнулся и отнял руку.

— Почему именно я, красавица моя?

— Почему я переспала с вами? Это вышло спонтанно. — Она промокнула слезы подушкой. — Я всего лишь хотела попробовать снова появиться в обществе. Я так гордилась собой, что смогла заговорить с мужчиной, а затем остаться с ним наедине. Вы дали мне почувствовать себя женщиной. Я ощущала себя с вами в безопасности. Для меня это было очень важно. Признаю, что использовала вас. Но переспать с вами? — Она беспомощно взглянула на него, вытянув шею. В ее взгляде сквозило беспокойство. — Я ничего не могла с собой поделать. Похоже, между нами возникло незримое влечение…