Стремнина

— И что?.. Вы… не хотите меня видеть?.. Ну да… понятно… Что ж? Тогда простите за беспокойство… мне, наверное, следовало это ожидать! — Евгений понимающе кивнул. — Ладно, спасибо вам за всё. Пусть у вас всё будет хорошо! — Он сделал шаг назад и повернулся, чтобы уйти.

— Подождите!.. Женя, наверное, надо всё объяснить… Да вы пройдите в комнату, что же мы на площадке…

Он нерешительно шагнул внутрь и остановился в ожидании. Катя стояла совсем рядом, такая близкая и такая далёкая, что Евгению стало ещё тяжелее.

— Понимаете, это не вы, а я чувствую себя неловко перед вами. Вы вправе не слишком хорошо думать обо мне. Да, я понимаю, для этого есть основания. Я позволила себе то, что не должна была позволять. Не понимаю, что на меня нашло. Такой волшебный вечер вы мне подарили!

То ль Бог сулил нам эту встречу? — Мы танцевали всё подряд… Я смутно помню дивный вечер… ваш восхищённый нежный взгляд. И трепет в голосе, и речи. В свечах мерцает белый зал. Прикосновенья… руки… плечи… И стук сердец, и чувств накал! Снится! Ужель мне снится?.. И лиц касаются ресницы… И под ногами пола нет. Но как же?.. В зале был паркет! Странно… всё это странно! Всё так нахлынуло нежданно! Мы будто в воздухе парим. И говорим, и говорим… Снится! Мне снится танго! Я вдруг кружусь в порыве странном! Так это вальс? Или фокстрот? И всё в глазах моих плывёт. Вечер и наша встреча — обман иллюзий быстротечных! И всех надежд моих обман? Лишь снов доверчивый туман…

— Вы — семейный человек… Я… я не должна была… Короче, мне очень стыдно! Знаю… я повела себя, как эгоистка. Простая человеческая слабость… а, может, вино подействовало. — Она усмехнулась. — Поэтому я перестала посещать площадку, чтобы не морочить вам голову.

— Я всё понимаю, Катюша! Вы молоды, красивы, а я… вам должен казаться перезрелым грибом. Я так благодарен вам за то, что вы позволили себе, как вы говорите, слабость. Благодаря этой вашей слабости, вы нечаянно сделали меня счастливым!

На глазах Кати блеснули слёзы.

— Женя, я вас никогда не забуду, — шепнула она.

— Катенька… и я… тоже…

Она стояла такая несчастная, такая неизмеримая грусть разливалась в её глазах, что Женя вдруг схватил её в охапку и прижал к себе:

— Боже, что мы несём, а, Катенька?! Ты говорила, что никогда не была так счастлива, как со мной в эту нашу ночь. Это правда? Конечно, правда! Я же видел это в твоих глазах… Зачем ты себя мучаешь? И меня мучаешь? Да, у меня есть жена, семья, взрослые дети и махонькая внучка. Но на данный момент так сложилось, что Марина всё время занята проблемами детей. Вот и сейчас она в отъезде — устраивает судьбу нашей дочери. А я чувствую себя временами так одиноко… и ты, дорогая моя, ещё более одинока, ну скажи, ради чего нам терять возможность побыть друг с другом и подарить себе несказанную радость, если это зависит только от нас, если у нас ещё есть время быть счастливыми? Я так соскучился по тебе! — Он стал целовать её лоб… глаза… губы… Она вдруг со всей силы прижалась к нему:

— Так ты не осуждаешь меня? Нет? Боже, какое счастье! Ты голодный? У меня есть шикарный борщ — пальчики оближешь! Ты не торопишься? Проходи. А я тут измучилась совсем — по тебе скучала. Решила, что всё, конец, больше тебя не увижу.

— Да, а я весь день не знал, что и подумать!

Катя обняла его:

— И ты не против остаться у меня?

— Катюша, ты ещё спрашиваешь! Я же к тебе пришёл. Только… ты же знаешь, что я до утра не могу. Я головой отвечаю за бабушку, она уже совсем старенькая и слепая.

— Ну, как скажешь. Когда захочешь, тогда и уйдёшь. Сколько у нас в запасе дней, вернее, ночей, когда ты будешь только мой? — Она прижалась к нему щекой. — Колючий какой, счастье ты моё! Не слушай меня! Сколько бы ни было у нас ночей — все наши!

— Ой, прости, я же не побрился, я думал, что с тобой что-то стряслось.

— Есть хочешь?

— Конечно! Вот тебя, такую вкусную, сейчас съем! А не съем, так понадкусываю!

— Как же я завтра на работу пойду, «понадкусанная»? — Она поцеловала его долгим страстным поцелуем. — А если серьёзно, будешь борщ?..

— Кать, о чём ты говоришь? Не суп же есть я к тебе шёл.

Она прильнула к нему, обняла:

— Ну пошли тогда в наш царский Эдем, который уже заждался. — Катя взяла Женю за руку и потащила его за собой туда, где они принадлежали друг другу прошлой ночью.

… Когда, стараясь не шуметь, Евгений вошёл в свою квартиру и стал тихо разуваться, вдруг услышал голос Мули:

— Женя, это ты? Знаешь, около полуночи звонила Марина. Я едва успела доковылять до телефона, так долго раздавались гудки. Марина спрашивала тебя, а я сказала, что не знаю, где ты. Она интересовалась, как я, как все мы тут. Я сказала, что всё нормально. Она просила тебе передать, что будет звонить завтра вечером. Сказала ещё, что прилетает послезавтра вечером… А ты где был так поздно?

— Ой, Муленька, Ральф что-то не то, видно, сожрал на улице, вот, и приспичило ему посреди ночи! Пришлось идти.

— А-а… Ну, ладно, я тебя дождалась, всё передала, теперь можно снова уснуть, а то боялась позабыть до завтра, склероз проклятый!