Стригунки

В доме академика Окунева Валька Желтков был впервые. Ему здесь все нравилось: и огромные, стоящие на полу старинные часы в футляре красного дерева, и бесчисленный строй книг, разместившихся на полках, которые поднимались к самому потолку, и медвежья шкура, распластавшаяся перед диваном, и даже то, что все эти дорогие ценные вещи были слегка припудрены пылью, словно говоря о том, что они здесь давно и прочно.

В большой квартире, которую занимал академик, уживались предметы самых различных эпох. Со старинного шкафа выглядывала похожая на цветок вьющегося растения яркая граммофонная труба, а рядом стояла новая, сверкающая лаком радиола. Массивные бронзовые канделябры жили по соседству с телевизором.

Валька сравнивал квартиру Окуневых со своей. Его семья жила бедно. Мать зарабатывала мало, а отец, прораб, хотя нередко имел приработки на стороне, все пропивал. Дома из-за этого вечно были скандалы.

Самого академика Желткову удалось увидеть мельком. В коридоре раздался звонок. Шлепая домашними туфлями, открывать дверь пошла Мария Никодимовна — няня, которая нянчила не только Рема, но и его отца. В дверях стоял человек, видимо приехавший из деревни. Постоянно охраняя покой Игнатия Георгиевича, Мария Никодимовна осталась верной себе и невозмутимо ответила, что академика нет доме. Гость оказался человеком стойким. Он громко сказал, что только что в институте ему ответили: «Академик Окунев дома», что он не затем ехал за тридевять земель, чтобы возвращаться с пустыми руками.

Мария Никодимовна тоже не отступала:

— Я вам, гражданин, сказала, что Игнатия Георгиевича нет дома.

— Как это нет дома?! — послышался вдруг голос из кабинета, и в коридоре раздались бодрые шаги.

— Мария Никодимовна, я с вами буду ссориться. Товарищ приехал издалека, а вы его обманываете. Проходите, проходите, товарищ.

Желтков представлял себе академиков старыми, седыми, сгорбленными, в длиннополых сюртуках и черных шапочках, похожих на тюбетейку. А Окунев был высокий и полный. Одет он был в самый обычный костюм. И волосы у него были не седые, а густые, черные. Только на висках они слегка как бы подернулись инеем.

Гость проследовал за Игнатием Георгиевичем в кабинет.

Рем, будто оправдывая «чудачества» деда, сказал:

— Вечно каких-то мужиков водит…

— Картошки, земли понатаскают… И не тронь, главное! Ценность! — направляясь на кухню, добавила Мария Никодимовна.

— Старые всегда чудаки, — поддакнул Валька.

Ребята остались одни. Рем, видя, что многие вещи в доме поражают Вальку, расхвастался. Делая вид, что это для него обычное дело, он достал из шкафа микроскоп и, объясняя, как наводится резкость, заметил:

— Пять тысяч стоит.

Микроскоп был осмотрен, и Рем задумался, чем бы еще удивить нового приятеля.

Рем показал и свою библиотеку. Книги имели совсем новый вид. И не потому, наверно, что Рем с ними бережно обращался, а потому, что попросту не читал. Исключение составляли приключенческие повести.

— А что я тебе сейчас покажу! — сказал Рем. — И куда только Никодимовна лестницу задевала?

Осмотревшись и не найдя лестницы, Рем быстро соорудил из трех стульев шаткую пирамиду и полез на самую верхнюю книжную полку. Стряхивая пыль, которая хлопьями садилась на диван, Рем протянул Вале старые журналы.

— Понятно? «Журнал для мужчин»! Это еще при прапрадеде выпускали. — Рем листал пожелтевшие страницы, с которых на ребят смотрели богато одетые женщины, усатые щеголи, пестрели торговые рекламы.

— Красивая, — заметил Валька, кивая на фотографию какой-то девушки.

— Вот уж женским полом не интересуюсь.

— Я тоже, — нашелся Валька.

Журналы были просмотрены. Перед Ремом опять возникла проблема, чем бы занять гостя. На этот раз выручил телефон.

— Давай позвоним Зимину. Чем он там занимается? — предложил Рем и принялся набирать номер. — Будьте любезны Олега, — солидно попросил Рем, и вдруг его лицо приняло растерянное выражение. — Да я-то тут при чем? Я не виноват! Это Рем Окунев говорит! До свидания, — и смущенный Рем повесил трубку.

— Ну и влип я, Валька! На мамашу Олега нарвался. Она кричит: «Еще один звонит! Весь дом вверх дном хотят перевернуть. Я вам покажу! Вы вместе с кирпичами у меня с лестницы полетите! Не смейте звонить! С толку ребенка сбиваете! Он вам не слесарь!» Ну я скорее трубку и повесил.

— Я видел, что Олег вчера с Фатеем и Женькой Мухиным все шушукались. Что они такое затеяли?

— Игрушки какие-нибудь, — предположил Рем.

— Я слышал, вроде тимуровская работа…

— Чепуха! Вот у меня настоящая тимуровская работа есть! — Рем оживился. — Стань у дверей и смотри, чтобы Мария Никодимовна не вошла.

Валька занял позицию у двери. Рем извлек из буфета бутыль с какой-то красной жидкостью.

— Вишневая наливка, — подмигивая, объяснил Рем. — Никодимовна делала. Попробуем?

Он быстро достал два стакана, наполнил их, долил бутыль водой из графина и поставил ее на место.

— Живо! — скомандовал Рем.

Оглядываясь на дверь, приятели быстро осушили стаканы.

Затем они сполоснули стаканы водой из графина, вылили воду в цветочные горшки и спрятали стаканы в буфет.

— Крепкая, — прошептал Валька.

— На водке. Градусов тридцать!