Стригунки

— Я спрашиваю: кому ты помогаешь? Что это за иждивенцы у вас появились? Почему и кому ты должен помогать?

— Одной новенькой девчонке, Губиной Наташе. Я ей по математике помогаю.

— Откуда она взялась, эта новенькая?

— Из колхоза приехала, — не без удовольствия ответил Олег.

— Ну нет! Этого не будет! — решительно заявила Ольга Константиновна и, хлопнув дверью, вышла из комнаты…

— Олег! Олег! Что это ты спать вздумал?!

Олег встрепенулся и открыл глаза.

— Приехали? — испуганно спросил он.

Поезд тормозил перед платформой. Ребята поспешили к выходу.

Холодное солнце сверкало в лужах. Было ветрено, холодно и сыро. Олег посмотрел на часы. «Ох, и нагорит от матери! — подумал Зимин. — Раньше чем через два часа не вернемся».

Надо было спешить. Расспросив прохожих, как пройти на завод, ребята, не разбирая дороги, шлепали по лужам.

Глава тридцать вторая

В троллейбусе Желтков столкнулся с первым довольно неприятным затруднением. Подошла кондукторша и в упор посмотрела на него. Валя стал шарить по карманам, разыскивая несуществующие деньги. Поиски затянулись, а Рем, занявшись приведением в порядок своего кашне, не замечал этого. Кондукторша вот-вот готова была сказать что-то обидное, как Окунев, наконец, выручил.

— Подожди. У меня мелочь есть, — и протянул кондукторше рубль.

Желтков облегченно вздохнул. Все обошлось благополучно: Рем не заметил его безденежья.

— А ты, Валька, слабоват, — покровительственно заметил Окунев.

Валя покраснел, думая, что Рем намекнул на то, что он не мог расплатиться за проезд.

Рем продолжал:

— С одного стаканчика скис. Я, знаешь, сколько такой дряни выпить могу? Я даже пятидесятишестиградусную водку пил. Вот сила!

Желтков молчал. Он устал, был голоден. Суп, оставленный ему матерью, Валя есть не стал. «Надо было поесть…» — сожалел сейчас Желтков.

— Знаешь, как они в теннис играют?

Желтков недовольно поморщился: «О ком это он?»

По недоумевающему лицу Вали Рем понял, что приятель уже забыл о целях их поездки.

— Ну, эти самые ребята, с которыми я тебя сейчас познакомлю. Знаешь, как они играют? Как мастера! Правильные парни. И как их только на агрономов учиться потянуло! Конечно, они не виноваты. Они в киноинститут хотели поступить — не попали…

Троллейбус быстро довез приятелей до площади Пушкина.

Фонтаны давно уже не выбрасывали свои разноцветные струи. Деревья на сквере облетели, почерневшая трава ждала, когда, наконец, чистое снежное одеяло прикроет ее, продрогшую под осенними дождями.

Согревшись на мягком и теплом сиденье троллейбуса, Желтков, выйдя на площадь, сразу озяб. Его старенькое пальтишко давно стало ему маловато, да и никогда не отличалось добротностью. Валя поднял воротник и нахлобучил кепку. Вид у него после этого стал еще более непривлекательный. Рем поморщился. Ему, молодому человеку в широком сером пальто, красивой клетчатой кепочке и ботинках на каучуке, идти рядом с таким «оборвышем» было неловко. Однако ничего уже поделать было нельзя, и Рем решительно зашагал к памятнику Пушкину.

Студенты стояли под часами. Один, пониже, которого, как Желтков узнал позже, звали Артуром, был в кожаной курточке на меху. Второй, в очках, шляпе и пальто, с покатыми плечами, был Евгением.

Рем не решился знакомить Желткова со столь блестящим обществом. А студенты не обратили на Валю никакого внимания.

Очкастый с покатыми плечами, протягивая Рему руку, сказал:

— Вот прошвыривались по центру, а потом думаем, давай-ка тебе звякнем. Скучает, наверное, парень.

— А почему целый месяц не звонили? Я уже думал, забыли меня.

— Друзей мы не забываем, — похлопывая Рема по плечу, успокоил тот студент, которого Валька мысленно называл «Курткой».

— А что это за парень? — осведомились Очки. Так Желтков окрестил второго студента.

— Валька Желтков. Со мной в школе учится.

Такая куцая характеристика обидела Валю.

Студенты между тем стали болтать о знакомых. Один купил машину, другой поехал на курорт, третий вернулся с курорта, четвертый поскандалил в ресторане. Словом, соревнуясь друг с другом, Очки и Куртка пересыпали свою речь именами известных артистов, художников, кинорежиссеров, писателей. Имена эти на Желткова действовали магически. Хмель и недомогание постепенно проходили, и он мало-помалу очаровывался знакомыми Рема.

Желтков осмелел и в тон студентам сообщил, что недавно один известный артист — он назвал фамилию — развелся с женой.

Эта история Вале была знакома, потому что артист жил в соседнем дворе.

— Под ноги смотри! На человека наступишь! — удержала Желткова Куртка.

Валя глянул под ноги и побелел. Около урны, опустив растрепавшиеся волосы в лужу, лежал его отец. Он был пьян. Кепка отца валялась в стороне, пальто было все в грязи.

Валька перешагнул через отцовские ноги и, не слушая болтовню студентов, не видя ничего перед собой, пошел как в тумане.

Вдруг Валька неожиданно сказал:

— Мне в этот дом к дядьке зайти надо. До свидания! — И быстро скрылся в подъезде.

Студенты сочли это за догадливость: Желтков почувствовал, что мешал. Рем был тоже доволен: Валька портил вид компании.