Стригунки

— Да. Гражданка живет в достатке. Ничего не скажешь, — неопределенно отозвался отец.

Глава пятьдесят шестая

С того времени, когда в доме возник пожар, а было это еще до войны, двор дома № 27 не помнил такого оживления.

Часа в два пополудни к воротам одна за другой подъехали две легковые машины, из которых вышли какие-то солидные люди, в том числе уже хорошо знакомый жителям двора Васин учитель. Приехавшие вошли в квартиру Фатеевых и долго оттуда не выходили. Шоферам, опасавшимся, как бы не замерзла вода в радиаторах, уже по нескольку раз пришлось прогревать моторы машин.

Между тем во двор по одному и группами входили мальчики и девочки, многих из которых жители двора приметили как частых посетителей Ивана Дмитриевича. Чтобы скоротать время, ребята толкались, перебрасывались снежками, бегали за ворота встречать запоздавших товарищей.

Накануне во время большой перемены Поликарп Александрович подозвал Колю Никифорова, привел в учительскую и, усадив на диван, сказал:

— Коля, работа, которую отряд выполнял для товарища Фатеева, закончена. Все чертежи мы передали проектным организациям. Для отряда это очень важное событие. Ваш долгий и упорный труд следует завершить торжественным сбором. Чтобы договориться, как такой сбор провести, приходите сегодня после уроков к Фатеевым. Посоветуемся об этом с Иваном Дмитриевичем. Хорошо?

Совещание у постели Ивана Дмитриевича было непродолжительным. Фатеев сказал, что представители районного комитета партии и комитета по изобретательству хотят поблагодарить отряд за помощь ему в изобретательской работе. Он пожелал, чтобы сбор проходил у него дома, потому что хочет на нем присутствовать. Так как квартира Фатеевых была мала и отряд здесь не разместился бы, линейку решили провести во дворе.

Взрослые участники торжества прибыли на квартиру Фатеевых до того, как во дворе стали собираться ребята. У постели Ивана Дмитриевича сидели Поликарп Александрович, секретарь райкома партии, представитель комитета по изобретательству и рационализации, парторг кирпичного завода, на котором работал Фатеев, и мастер с завода металлоламп, приехавший со станции Пушкино. Всех этих людей пригласил Климов.

Парторг кирпичного завода по-дружески журил Ивана Дмитриевича, что, мол, не дело таить от товарищей, над чем работаешь, что завод мог бы оказать помощь: изготовить специальный кирпич, прислать опытных электриков для монтажа кирпичей, а конструкторы завода не посчитали бы за труд сделать кое-какие расчеты.

Товарища из комитета и мастера со станции Пушкино интересовала печка. Она как раз топилась, и гости брали напряжение то от одной, то от другой ее электрических цепей.

— Молодчина, Фатеев! — приговаривал мастер. — Просто, удобно, выгодно!

Представитель из комитета держался более сдержанно, но по всему было видно, что и изобретением и автором он весьма доволен.

Климов разговаривал с секретарем райкома. Секретарь упрекал Климова, что в райком пришел он поздно.

— В нашем районе, где столько заводов и институтов, где столько инженеров, в таких вот условиях лежит человек, делает великие открытия, занимается кустарщиной, — говорил секретарь. — Молодцы и вы и ребятишки — пионерия наша. Только порядок ли это так изобретению пробиваться? Скажите, Климов, порядок?

Поликарп Александрович снял очки, протер их, прищурился и ответил:

— Сейчас дело сделано. Всем ясно, что Фатеев создал стоящую вещь. Так ведь?

Секретарь, не уловив, к чему клонит учитель, промолчал.

— Ну, а приди я раньше, с пустыми руками: без чертежей, без этой кустарной печки? — продолжал Поликарп Александрович. — Похвалили бы за инициативу, послали бы к Ивану Дмитриевичу инструктора, он приободрил бы, пообещал помощь. И на этом, может быть, дело бы и кончилось. Так ведь?

— Бывает… — вздохнул секретарь.

Поликарп Александрович подошел к окну и, показав во двор, продолжал:

— Фатеевский кирпич, дорогой товарищ, чудо-кирпич не только потому, что он дает электричество. Он чудо-кирпич потому, что помог мне у этих стригунков воспитать любовь к труду и умение работать руками.

— Ну и страсть у вас, Климов, к возвышенным рассуждениям, — заметил секретарь. — А сколько этих самых стригунков виснут на трамваях, гоняют голубей, торгуют бутылками? Читаю я сводки из раймилиции. Небось и ваши в тех списочках бывают?

— Бывают! — решительно ответил Климов и подозвал секретаря к окну.

— Вон, видите, паренек стоит? — сказал он. — Около крыльца. Тот, что покрепче других… Так вот этот — Птаха его фамилия — точно в тех списках был. А он мой бывший ученик.

— То есть как бывший?

— Да очень просто. Бывший! — ответил Поликарп Александрович. — В школу не хочет ходить, а к ребятам тянется.

Чтобы не замерзнуть, ребята затеяли настоящий бой в снежки. Часть отряда укрылась за фатеевским сараем, остальные — за поленницей у флигелька напротив. Птаха, видимо считая, что игра в снежки ниже его достоинства, стоял поодаль, беседуя с Савельичем.

Наконец пришла Варвара Леонидовна.