Стрим

Почему не пускают Элю и Катю??!! Знаете, сестра, у нас прекрасная, образцовая семья. Сестра, не свистите так, я не могу сосредоточиться на нашей семье. У меня жар от ваших бело-розовых ножек и все крутится крутится крутится в голове ваш свист. «У меня жар» – что за литературщина. Что за клише. У меня температура, сестра. Сбейте мне температуру, сестра. Сестра, снимите с меня корону. Я сбил корону со стольких разных и розовых. А теперь корона сбила меня с ног. Сестра, дайте мне карандаш и общую тетрадь. Нет, отдельную тетрадь! Мне есть что сказать Эле и Кате. Сестра, дайте мне свой айфон, я позвоню Эле и Кате почему не пускают Элю и Катю?! А вдруг я умру?! Взять айфон, пожалуй, и произнести небольшую речь.

Итак, жар, свист, Kill, Bill. Ласковым лаком Наташины ноги крайне мучительно привлекали взгляд. Каково начало?

Нет, плохое начало. Тем более не мое. Контрабандой вывез и блеск, и лоск. Но вообще начал правильно – снизу. Поднимемся выше. Очерк бедра. Краткий очерк бедра. Разверстый глобус ягодиц, и розовый жар между ними. Сестра, положите на лоб мне вашу прохладную руку. У меня не жар, у меня хуже – температура, корона, отдельная от жены спальня, общая шестая палата. Сестра, у меня хуже. Сестра, мне лучше. Сестра, какие у вас прохладные мягкие губы. Но не пускайте Элю и Катю. Вдруг им станет хуже.

Вернемся к нашей маленькой речи для айфона, ибо времени немного. А который час?

Живот, сам по себе прекрасный, но знакомый с несправедливостью взгляда: он всего лишь предисловие, приглашение на вальс, изобретение казни – это если цензурой допущено одно только предисловие из всей книги. Хрупкие скулы тазовой кости никогда не будут озарены единственной, тайной улыбкой. Идите прочь.

Нет, начну с самого низа. Наивные туфли-шанельки, как выпросила у меня Наташа, как выпросила у мамы Катя, как же они все похожи сестра и вы тоже. Провинциальная девочка, прочитавшая в журналах о том, как «привлечь» мужчин, старательно оголяет то одно, то другое, сидя с бокалом в вечернем приморском кафе, улыбаясь милым, наивным лицом. Сходи купи еще бутылку, ждать нужно долго, жизнь коротка. Туфли-шанельки, открывающие лишь пятку и скрывающие само волшебство, саму суть женственности, последний предел, за которым сливаются в единое сияющее целое виденные мной идеалы: верхнюю часть ступни, подъем, по мягкому склону которого моя душа скатывается на самое дно где только мягкий мягкий розовый свет через воду. Единое сияющее целое представлено в двух экземплярах. Говорят, что правая ступня немного длиннее левой. Я обойду весь свет и все равно вернусь к ней. Но туфли эти сними. Идти нам с тобой далеко.

Вот сейчас уже есть какое-то начало. Нужно было только спуститься на самое дно моей коронованной бездны. Можно писать тебя дальше. Завтра забудешь, кто тебя короновал. Телесный низ и духовный верх. Кто кого? Телесный низ победил духовный верх. Винительный, обвинительный падеж. Как-то это называлось, есть специальное слово для обозначения такой конструкции. А кстати вот еще какая конструкция: старинная стиральная доска, собранная в трехмерный пучок – на ее рифленом вертикальном вертеле прокручиваются в соковыжималке приглашенные на вальс фрукты. Не знаете? А то дальше (мы двигаемся нелинейно) – маленькие груди, похожие на половинки разрезанного грейпфрута. Интересно, что будет, если выжать разрезанный глобус? Я выжал из своего воображения все соки.

Проведем простейшую аналогию с творчеством. Трудно описать грудь – мы вылепим ее заново на вращающемся гончарном круге который крутится крутится. Из глины же или из чего-то там. Грубый кусок, почти как ребро, кладется мной на винтажный алтарь вознесения. И дальше начнется кустарщина. Я изобретаю казнь и топчусь с тобой по кругу, глиняная моя душа. Конечно же, ты пока всего лишь заготовка. Еще лепить и лепить, кружить и кружить кружить и кружить.

Как плохо это все. Расписываюсь во всех возможных видах бессилия. Глиняный мини-колосс, уродливый слепок мечты, криво упал и замер. Но я ведь пока только расписываюсь. В первый раз почти ни у кого не получается. Это скажет вам любая умная и нежная женщина-критик. Эля вообще говорила мне это всю жизнь. Ваша дама убита, ласково сказала Эля. У нее Фру-Фру-страция. Ваша лошадь сдохла слезь.

Но должно же у меня получиться. Должен ведь я сделать так, чтобы ты была, чтобы хоть одна из розовых, разных была настоящая и побыла со мной! Сестра побудьте со мной я доплачу за отдельную палату и дополнительный час. А кстати, который час? Где я вообще?!

Несчастный одинокий увы ходит в ванную по ночам только для того чтобы помыть руки пойду вымою руки никакого монашеского каламбура всего лишь инструкция приведите себя и свое рабочее место в порядок после акта творения корона готова осталось ее надеть корона надета осталось умереть замереть как змея как сестра посвистите еще посвистите сестра я люблю вас сестра посвистите со мной посвистите.

Сестра посвистите Элю и Катю. Сестра не пускайте Элю и Катю. Вдруг я заразный. Какие у вас прохладные мягкие губы, сестра. А вы не боитесь?