Стрит Арти (СИ)

После улицы здесь тишина, кроме нас в корпусе никого и быть не должно — всё автоматическое. Глаза быстро привыкают к темноте. На схеме фабрика разделена на два длинных помещения — цех и склад, сейчас мы в левом конце склада. В цех ведут внутренние ворота, которые нам не открыть, и стальной люк, чуть левее них. Пол заставлен железными тяжеленными контейнерами высотой по грудь — будет чем заблокировать дверь. За ними открытое пространство с парой фургонов, а ещё дальше, в дальнем конце белеют ворота и дверь проходной. Над ними блестят окна комнаты, судя по плану — управления и охраны. В центре желтеет балка крана, и где-то на потолке притаились турели охраны, но их не разглядеть в такой темноте. По периметру помещения под потолком второй уровень — металлическая дорожка, только с неё можно попасть в комнату охраны и в цех, где цистерны и автоматика заправки спаинтеров.

— Енот, — командую я, — займись турелями. Стриж, помогаешь. Лань, фургоном заблокируй ворота. Пошли!

Енот на втором уровне ждёт Стрижа, а тот ещё взбирается по лестнице, Лань завела фургон и разворачивает…

Зажигается ослепительно белый свет. Тут же сменяется красным. Вой сирены разрывает воздух. Падаю за контейнер. Расчерченные ломаными тенями отсветы выстрелов ложатся на красные стены, через вой сирены прорывается грохот турелей.

Осторожно выглядываю. Енот распластался на решётке — камуфляж на боку вспорот блестящими воронками попаданий, хвост безвольно лежит. Не видно, целая голова или нет. Проклятье! Лань затаилась в кабине грузовика. Стрижа не видно. Выцеливаю бронированный купол. Не стреляю. Бесполезно! Кричу в рацию:

— Лань, отвлеки их грузовиком.

— Принято.

— Стриж, влететь к охране сможешь? — спрашиваю я.

— Стекло бронированное?

Это вопрос. Прицеливаюсь в освещённое окно — вспышка и грохот выстрела. Тут же по кошачьи отпрыгиваю.

Очередь из турели прошивает ящик, за которым я только что была.

Выглядываю — в окне лишь маленькое отверстие от пули. Проклятье!

Фургон взрыкивает мотором и несётся к воротам. Турели судорожно полощут его огнём. А я, опёршись на ящик, всаживаю пулю за пулей в проклятое окно, мутнеющее сеточкой трещин, зияющее мелкими отверстиями. Стриж взлетает огромной стальной птицей.

Он не пробьёт окно!

Грохот сотрясает помещение — фургон достиг ворот. Пули турели выбивают у меня винтовку, разрывают руки и плечи, пронзают болью всё тело. Стриж под огнём другой турели кувыркается в полёте, словно бы натыкается на невидимую преграду и камнем падает.