Читаем Стрит-фотография: открытие плоскости полностью

По построению эта фотография является лаконизированной версией репинских «бурлаков»; то, что для решения подобной задачи фотограф выбрал сходные средства, говорит об универсальности законов композиции. Силуэт рабочего по форме и тону перекликается с кучей угля на барже, которую тот тащит; так подчеркивается их неразрывная связь. Обвивающий рабочего канат почти зеркально повторяет линию силуэтов «рабочий-уголь», создавая впечатление замкнутости внутри этого контура. Убыстряющийся к правому краю ритм труб на заднем плане противодействует усилиям рабочего; также затрудняет движение само направление – справа налево.


Илл. 66. Иан Берри, Нортумберлэнд, Эшингтон. Ряды домов, выстроенных для шахтеров. 1974.


Структуру снимка определяют центральная перспектива (сильные сходящиеся линии приводят взгляд к маленькой фигурке в их перекрестии), и унылый, однообразный ритм. Ритму окон вторит метр одинаковых вывешенных на просушку мешков. Черная «угольная» плоскость нижней половины фотографии подчеркивает общее ощущение унылости и безысходности.


Илл. 67. Иан Берри, Лондон. Черный и белый рабочие в Брикстоне. 1964.


Леонардо да Винчи учил: показывайте темное на светлом и светлое на темном! Эта фотография основана на тональном контрасте – белое на черном и черное на белом. Удивительно, насколько точно выдержан этот контраст – вплоть до белых зубов на черном лице, и черного провала рта – на белом. Самое интересное здесь – что мы видим явное подобие двух фигур: таким образом, цветовые и тональные контрасты могут подчеркивать не только разницу, но и общность!


Илл. 68. Иан Берри, Кумбриа, Седберк. Фермеры со своими призовыми овцами под дождем на сельскохозяйственной выставке в Седберке. 1974.


Снимок, основанный на тональном подобии – ряд одинаково светло-серых овец, и параллельно ему – ряд одинаково темно-серых фермеров. Фермеры не подобны овцам по тону, но они так же, как овцы, по тону однородны – и это порождает мысль о сходстве одних с другими.


Илл. 69. Иан Берри,Лондон, Бэттерси. В приемной врача. 1969.


Эта фотография по построению напоминает религиозные картины раннего Возрождения – полная симметрия фигур, вписанность их в общий круг, строгая иерархия. Однако вместо центральной (по идее, самой трагической) фигуры здесь – вход в кабинет врача. Очевидно, он ассоциируется со страданиями более, нежели с их облегчением?


Илл. 70. Иан Берри, Лондон. Ратуша Бэттерси. 1975.

Здесь визуальная рифма настолько очевидна, что зритель не может не заметить ее. Интересно, что приведенный здесь некадрированный вариант этой фотографии с сайта Магнума (в отличие от альбомного) содержит справа небольшой фрагмент фигуры в темной куртке – два темных треугольника. И эти треугольники очень удачно компенсируют отсутствие у парня в джинсовом костюме крылышек, которые есть у его скульптурного «двойника».


Илл. 71. Иан Берри, Эскот. Завсегдатай скачек проходит мимо рабочего (социальные контрасты Великобритании). 1975.


Этот снимок построен на контрасте линий: идеально прямой, как его идеально вертикальный зонт, денди, - и скрюченный, согбенный рабочий, которого аристократ как бы пригибает к земле своей левой рукой. Но если бы это было все – это не был бы Берри. Обратите внимание на параллельность линии ноги денди линиям тележки, и на сложный узор, который вместе образуют пересекающиеся линии. Смысл фотографии глубже, чем простое подчеркивание контрастов – это танец фигур и линий, выявляющий их общность в единстве противоположностей. Британия социально неоднородна, но она едина – вот в чем ее «сообщение».


Илл. 72. Иан Берри, Пул, Дорсет. 1973.


Еще одна фотография, основанная на подобии по форме и на повторении сходных элементов. Коробка, которую мальчишка надел на себя, формой и тоном похожа одновременно на однообразные дома на заднем плане, и на плитки, которыми выложена мостовая. Обратите внимание на то, как уходящая вдаль дорожка связывает прямоугольные плитки с домами. Фотография на несколько лет предваряет композицию Pink Floyd “Another brick in the wall” (еще один кирпич в стене), и могла бы быть иллюстрацией к ней.


От гелиограмм к стрит-фотографии

Фотография: рождение и первые шаги


Илл. 73. Ж.Н.Ньепс , «Вид из окна», 1826

Перейти на страницу:

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее