Читаем Стрит-фотография: открытие плоскости полностью

«Лицом» репортажной фотографии Магнума был друг АКБ Роберт Капа, побывавший на всех войнах своего времени, начиная с испанской гражданской войны. Его фотография «Смерть испанского лоялиста» (которую также называют «смерть республиканца») по праву считается символом военной фотожурналистики. «Когда началась атака республиканцев, я высунул из окопа свою «Лейку», а когда услышал автоматную очередь, вслепую нажал на спуск» – вспоминал Капа.


Илл. 121. Роберт Капа, «Смерть испанского лоялиста», 1936

Тем не менее этот сделанный вслепую снимок оказался настолько точно выстроен, что его непостановочность неоднократно ставилась под сомнение, и споры на эту тему длятся по сей день. Слова о «точной выстроенности» могут удивить читателя – на первый взгляд, фотография скадрирована совершенно случайно, фигура солдата вжата в угол, а большая часть площади фотографии пуста. На самом же деле построение снимка полностью отвечает его содержанию – неравновесность композиции с удивительной силой подчеркивает неизбежность падения солдата, а темная линия горизонта, стрелой утыкающаяся ему в живот, создает впечатление невидимого, но почти физически ощущаемого удара пули. Линии руки и тени продолжают движение в том же направлении.

Девизом Капы было – «если ваши фотографии недостаточно хороши, значит, вы были недостаточно близко». Буквальное следование этому девизу стало причиной гибели фотографа – в 1954 году он подорвался на мине в Индокитае.


Илл. 122. Себастиано Сальгадо, «Беженцы», Эфиопия, 1984


В Магнум входят (или входили): бразилец Себастиано Сальгадо, мрачно-торжественный мастер метафоры, придавший трагическую красоту самым страшным язвам нашего времени;


Илл. 123. Иан Берри, «Продавец фруктов» (из книги «Англичане»), 1972


англичанин Иан Берри, сумевший увидеть взглядом «извне» соотечественников-англичан, и показать их в удивительном многообразии перекличек с их своеобразным английским миром – вглядитесь в его фотографию человека-ананаса, и вспомните те фотографии из альбома «Англичане», которые мы приводили в разделе «Практика композиционного прочтения»;


Илл. 124. Эллиот Эрвитт, Братск, 1967


блестящий, остроумный и ироничный американец Эллиот Эрвитт (фотографию которого мы также разбирали ранее), с одинаковым изяществом изображавший комнатных собачек и ведущих политических деятелей эпохи.

В 1971 году в Магнум вступил чех Йозеф Куделка, а в 2002-м – австралиец Трент Парк. Членство Куделки в Магнуме было вполне закономерно – его серия «Прага, 1968» стала, возможно, лучшей репортажной серией за всю историю человечества. Магнум распространял ее, еще когда Куделка жил в Чехословакии, – как снимки «анонимного чешского фотографа». И все же искусство и Куделки, и Парка принадлежит следующей эпохе в истории фотографии – и о них мы будем говорить в следующем разделе.


Илл. 125. Йозеф Куделка, «Вторжение», Прага, 1968

Таким образом, к середине XX века сформировалась та фотография, которую мы сейчас можем назвать «классической», и костяком ее стало агентство «Магнум». Конечно, художественная фотография того времени далеко не исчерпывалась Магнумом, хоть и была им великолепно представлена. Все же Магнум – репортерское агентство, и магнумовские снимки в первую очередь должны были отвечать таким идеалам репортажной фотографии, как документальность, непостановочность, нахождение фотографа «внутри» события при полном его невмешательстве в ход вещей.

Эти принципы, следование которым определяет соответствие снимка критерию фотографичности (см. раздел «О постановочности, художественности, и фотографичности»), одновременно являются также и принципами художественной, и в частности – стрит-фотографии. Но между репортажной и художественной фотографией все же существует и серьезное различие: приоритетом для первой является само событие, а для второй – изображение.


Илл. 126. Мэтт Стюарт, «Колесо Миллениум» , 2000


Похоже, что классическая художественная фотография в духе «Магнума», уже миновала время своего расцвета, уступив место новым течениям – но традиции ее продолжаются. Из современных западных стрит-фотографов наиболее «классичен», наверное, молодой (1974 г. рождения) английский фотограф Мэтт Стюарт. Хотя своими учителями он считает Брессона и Франка, его потрясающая способность подмечать мгновенные визуальные парадоксы скорее роднит его фотографии с работами Э. Эрвитта.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее