Строгановы: история рода

В начале января 1945 года состоящая из двадцати трёх человек «Рус-скоговорящая группа связи и коммуникаций военно-морского ведомства США» получила строго секретный приказ явиться в Неаполь в распоряжение адмирала Хевиса, командующего Средиземноморским флотом. Георгий Щербатов-Строганов и его сотрудники вылетали туда на самолёте адмирала Кирка, оттуда они должны были сопровождать адмирала Хевиса, направлявшегося на своём крейсере в Палермо. Сразу же после прибытия их без какого-либо предварительного оповещения переместили на «Кэтоктин», отплывший из Палермо в «неизвестном направлении». В открытом море они узнали, что плывут на конференцию «большой тройки», которая должна состояться в Крыму, в Ялте.

Это известие просто сразило Георгия, он почувствовал непреодолимое желание побыть одному. Часами он стоял на палубе и смотрел на вскипающую за кормой воду, в то время как корабль, рассекая голубые волны, плыл к Чёрному морю. Целый поток воспоминаний о 1918 и 1919 годах, которые он так долго отгонял от себя в своих мыслях, снова нахлынул на него.

Он вспоминал о том, как они жили в имении, на любимой природе; он думал о смерти своего брата, а затем и отца в 1915 году; о своей службе в Российском императорском флоте, о Москве во время революции и беспощадных репрессиях, принявших особенно жестокий характер после покушения на Ленина, о своём полном приключений побеге и об окончательном отъезде – тогда тоже «в неизвестном направлении» и с неясной целью.

В его личной судьбе, казалось, уравновесились добро и зло. Он возвращался, являясь офицером самого сильного флота в мире, и в качестве члена делегации американского президента.

«Кэтоктин» был построен во время войны специально для военных операций по высадке десанта: команда корабля состояла из трёхсот человек, его сопровождали четыре миноносца и ещё один грузовой корабль. Это были первые американские военные корабли, пересекавшие за последние двадцать пять лет Босфор.

Ветреным и туманным январским утром им навстречу вышло несколько советских эсминцев, чтобы в соответствии с церемониалом сопровождать их во время захода в Севастопольский порт. Всё происходило так, как будто слегка приподнялся упавший занавес, как будто немного приоткрылась закрывшаяся в 1919 году граница, чтобы предоставить им возможность провести несколько недель на Крымском побережье. По кораблю распространилась весть, что Георгий знает Крым, так как бывал здесь раньше; и вот вокруг него уже толпились офицеры и рядовые члены команды, засыпая его вопросами.

Когда они приближались к побережью, их приветствовала своими залпами батарея орудий, установленных на набережной. «Кэтоктин» хотел ответить на салют, однако на корабле были только боевые патроны. Находившийся на борту советский офицер заявил без колебаний: «Ничего страшного! Стреляйте, а если во что-нибудь попадёте, то это ничего!»

Несмотря на такое дружеское поощрение, «Кэтоктин» развернул свои орудия на юг и произвёл выстрелы в сторону открытого моря. В городе отчётливо были видны следы разрушений, которым он подвергся за полтора года немецкой оккупации. Советские офицеры подтвердили чуть ли не с гордостью, что в Севастополе, городе с более чем двухсоттысячным населением, остались неразрушенными только семь зданий.

На следующий день шлюпка, спущенная с «Кэтоктина», причалила к Графской пристани. На какое-то мгновение Георгию показалось, что здесь ничего не изменилось. Белая колоннада возвышалась на своём прежнем месте; на матросах была та же форма с такой же, как и раньше, надписью на бескозырках «Черноморский флот». Но сам город был так же разорён, как и другие европейские портовые города.

Командующим Черноморским флотом был адмирал Октябрьский – его фамилия звучала как псевдоним из времён революции.

Он сам в то время был болен, поэтому все вопросы решались с его заместителем по политработе.

И хотя конференция должна была проходить в Ливадии, американские морские пехотинцы высадились не только в районе Ялты, а растянулись по побережью на расстояние в сто шестьдесят километров. Флотские соединения прибыли сюда на десять дней раньше президента и должны были оставаться в Крыму в течение пяти недель. Сама конференция продолжалась десять дней и закончилась 10 февраля 1945 года. На берег было высажено более двух тысяч человек с полным снаряжением; это были радиопередатчики, грузовые машины и джипы, гарнизонные лавки с такими предметами роскоши, как радиоприёмники и часы, все материалы, необходимые для ремонта, большое количество продуктов, оборудование для спальных комнат и кабинетов, медицинские приборы и три небольших больницы, которые должны были быть поставлены в Ливадии, Севастополе и на аэродроме в Саки – в семидесяти километрах севернее от Севастополя; кроме того, там было сто телефонных мачт. На борту «Кэтоктина» находилась большая приёмно-передающая станция, что позволяло как вести переговоры, так и передавать их.