Строгий профессор

Может, ноги у меня и ничего, только я и так переживаю, как мой правильный профессор воспринял столь откровенные фотографии. Хотя что тут гадать? Он уже трезвонил мне, я даже поднять не решилась, сбросила. Малодушно, конечно, и по-детски. Но я знаю его. Небось наорать хотел, окрестив грязной развратницей.

— Слушай, а кто этот счастливчик, я его знаю? Он из универа? Хоть немножко похож на на нашего брутального Роман Романыча, а? — Ева явно подначивает меня, а я немею от страха. Не могла же она догадаться? Или могла?

— Я встречаюсь с соседом со двора, обычный двадцатилетний парень, ты его не знаешь, — взяв себя в руки, напускаю туману.

Не собираюсь рассказывать ей про нас с Заболоцким, я ему обещала, пусть думает, что я встречаюсь с каким-то парнем.

— И что, у вас уже было? Колись, подруга. — Пихает меня локтем.

— Ну так, целовались, пообжимались.

— Фии, я думала уже присунул тебе твой кавалер. Такую красоту купили, и всё зря.

— Ну, может и не зря. Всему своё время.

— Кстати, откуда деньги на бельишко? — улыбается Ева проходящим мимо парням.

У неё-то проблем с финансами нет, её папа настоящий олигарх. Я вообще не понимаю, почему она здесь учится, а не где-то в Лондоне. Но, говорят, это его решение, чтобы дочь не превратилась в мажорку.

— Мой дядя из Прибалтики прислал. Даже приехать обещал. Мамин брат. Его совесть мучила, что мы с дедом возимся, это же и его отец тоже, он так-то деньгами всегда помогал. Но как узнал, что дед теперь в хосписе для душевнобольных, аж воодушевился и там всё оплатил, и мне подбросил. Он давно об этом говорил, но маман же ни в какую. Он обеспеченный: фирма своя языковая, дом, две машины и хутор.

— Ясно, — пропускает половину информации мимо ушей подруга. — Ну давай тогда, — попрощавшись, оставляет меня Евка возле читального зала.

Я захожу внутрь. Здесь тихо и пусто. Нет никого, кроме ранолысеющего Виктора и занудной библиотекарши Ирины Владимировны. Вздыхаю, расстроившись. Он, наверное, и не открывал мои сообщения, удалил и забыл, как звали. Может уже с той, в мокасинах, в любовь играет. От ревности щиплет кожу и покалывает виски.

Опять аспирант вместо профессора, кто бы сомневался. Я вообще хотела забыть Романа, плюнуть и задушить в себе эти дурацкие чувства. А потом наслушалась романтических песен, увидела его фотографию на доске почёта и опять пошло-поехало.

— Здравствуйте, — приветствует меня библиотекарша, поправляя свою блузку с пышным жабо.

Кивнув Виктору, объясняю, что мне нужно в архивную часть. Они вдвоем, перебивая друг друга, рассказывают, куда именно нужно двигаться. Сообщают — необходимая макулатура находится в самом дальнем углу, между рядами высоких стеллажей. Там я могу найти столь необходимые мне газетные вырезки столетней давности. Поиски предстоят масштабные, долгие и скучные, и аспирант начинает собирать свои вещи, радуясь тому, что можно свалить домой пораньше.

Библиотекарь засовывает в уши наушники и достает из сумки большое зеленое яблоко, с громким чавкающим звуком жуёт, при этом зарываясь носом в какой-то яркий глянцевый журнал.

Никто не хочет мне помочь, эхх. Уверенно иду между рядами, набитыми книгами. Здесь пахнет пылью и бумагой. Поправляю белый свитер с глубоким треугольным вырезом, немного одергиваю красную клетчатую юбочку в складку. И, откинув завитые на концах волосы, запрокидываю голову, пытаясь понять, где кончаются эти высокие полки с книгами. Освещение тут так себе, плюс тишина, будто все вымерли. Атмосфера навевает воспоминания о мрачных триллерах. Что там происходит с героиней, которая плохо себя вела и оказалась одна в старой части библиотеки? Блин, Наташка, хватит муть на себя нагонять! Мне не страшно, совсем не страшно...

В сумке неожиданно пиликает телефон, уведомляя о входящем сообщении. Сердце уходит в пятки, и я прислоняюсь спиной к полкам, чтобы не упасть. Так и помереть недолго в самом расцвете лет. Девственницей.

«Где ты?» — всего два слова от него, и я почти перестаю дышать.

Да, умру я точно не от страха. Всё, хватит, беру себя в руки.

«В архиве библиотеки, конечно же, готовлюсь к твоему докладу».

Он ничего не отвечает, а я, наклонив голову к плечу, начинаю искать нужное мне название. Библиотекарша дала мне коды, но всё равно тут так много всего. А после его сообщения надписи на книгах скачут, руки дрожат. Да не придёт он, не надо лишнего придумывать. Может, у Виктора телефон разрядился, и Романович ищет своего аспиранта.

Но минут через десять я резко оборачиваюсь на звук быстрых, тяжелых шагов. Это мой профессор. Он зачем-то скидывает пиджак, бросая его на спинку кем-то забытого между рядами полок стула, и идёт прямо на меня, источая гнев и возмущение.

Сейчас точно убьёт!

Спустя мгновение его глаза оказываются совсем близко, у меня тут же кружится голова, ноги слабеют, а сердце колотится на разрыв.

Я отступаю, прижимаясь затылком к книгам, стоящим за моей спиной сплошными плотными рядами. Он опирается рукой над моей головой и, нависая надо мной, дышит прерывисто и быстро, явно собираясь отчитать меня по полной программе.