Строгий профессор

«Мстишь», так он обо мне думает. Будто я как маленькая глупая девчонка пилю сук, на котором сижу, лишь бы нагадить и принести проблемы нам обоим.

— Не переживайте, Роман Романович, к следующему семинару я буду готова. Отвечу на все ваши вопросы, и ваша совесть будет чиста.

— Извини, за грубость и оскорбления. Ты не дрянь.

Зачем он это говорит? О, кажется, я поняла. Теперь они с Лилей снова счастливы и мой прошлый поступок уже не имеет такого весомого значения. А брать на себя моё отчисление совесть не позволяет. Вот если я буду учиться хорошо, то все будет отлично. И любимый «Цветочек» пригрет, и бывшая студентка не пострадает.  И овцы целы, и волки сыты. Миру мир просто.

— Я могу идти? — смотрю в синие глаза, которые раньше казались самыми родными на свете.

— Иди, — отворачивается профессор, перебирая методички, активно готовясь к семинару в следующей группе.

Просто ухожу, беззвучно закрывая за собой дверь.

Глава 17. Дурак, дурак, сто тысяч раз дурак

Машинально листаю меню, не вдумываясь и не вчитываясь в названия блюд. Напротив Лиля. И надо бы радоваться, вот она — женщина, в прошлом любимая мной так сильно. Только мои мысли совсем в другом месте. Они крутятся вокруг одной маленькой, безрассудной студентки. Но ведь я же понимаю — она поступила из рук вон плохо! Переступила через все этические нормы, мораль, нравственность и систему общих ценностей. И всё равно я не могу её забыть.

Цепляюсь к ней на парах как мальчишка.

Сегодня утром Наташа Иванова сидела прямо передо мной, и нет чтобы окатить её презрением и возненавидеть за отвратительный, недопустимый поступок. Я — уму непостижимо — испытывал самый настоящий мандраж и необъяснимое логикой влечение. Увидел её и разволновался. Да так сильно, что чуть всех студентов не перепугал, зачем-то прикрикнув на старосту группы и четыре раза вымыв доску.

Кто бы мне сказал раньше, что я начну искать оправдание её... Даже не знаю, как это назвать... Пакости. У виска бы покрутил. Но правда в том, что выводы я сделал правильные: лезть в чужую пару нехорошо, следить за людьми плохо, облизывать незнакомых вообще ужасно, но это не меняет того факта, что любовь Ивановой, пронесенная через года, это её нездоровое влечение странным образом цепляют меня.

И вот сейчас, сидя в ресторане с другой, я не могу избавиться от чувства возбуждения. Всего лишь воспоминания о её голосе будоражат до мурашек на спине.

Увидел её грустное лицо, накинутый на голову капюшон и нос, уткнувшийся в собственные рукава, и моё сердце чуть не выпрыгнуло.

Дурак, дурак, сто тысяч раз дурак.

— Я тебе сегодня сообщение посылал, а ты не ответила, — пытаюсь отвлечься разговором.

— Ром, прости, но это глупое развлечение. Я не особо люблю тратить время на мессенджеры. Стары мы уже для этого, — улыбается Лиля, глядя на меня поверх очков.

Листаю активнее. Огорчаюсь. Потому что в обмене короткими сообщениями есть своя прелесть.

— Мне это кажется забавным.

— И здорово отвлекает от работы, — парирует Лиля.

— Нельзя же всё время думать о работе. — Ещё быстрее переворачиваю страницы.

— Ты уже выбрал? — указывает на меню.

— Нет ещё.

Она вспыхивает, как будто спохватившись и вспомнив что-то очень интересное.

— Когда мы с мужем в последний раз были в Неаполе... С бывшим, конечно же, — поправляет себя Лиля. — Местечко, кажется, Гессо Вичи. Зашли на ужин. Милый интерьер на десяток столиков. Очень уютно. Музыка просто потрясающая, мы с мужем обожаем джазовые стандарты! В смысле с бывшим, так вот, в зале только местные, — качает она головой и разводит руками. — Неожиданно обширное меню, отличная винная карта. Прекрасное обслуживание и общение. Увы, не познакомились с хозяином, и это ещё один веский повод зайти туда вновь, — смеётся. — Взяли брускетту с томатами, салат капрезе и блюдо дня — пасту фетучини с луковым соусом и говядиной. Ром, умопомрачительно! Вау! Фантастика! В сопровождении монтепульчано д’Абруццо. Превосходный ужин, послевкусие которого не захотелось портить десертом. Я к чему это всё, здесь тоже есть брускетта, — тычет пальцем в листок с золотыми надписями.

Кивнув, продолжаю листать меню и всё думаю о Наташе. Вот же дура! Ведь на бюджете же учится. На её место тысяча желающих найдется. А она с огнём играет. Ни на один даже самый мой элементарный вопрос отвечать не желает.

— А вот и мы! — Спешит к столу мой вечно улыбающийся и довольный жизнью младший брат.

Ох уж этот Макарий, столько шума от него. Почти сметая с пути ресторанную мебель, тянет за руку свою любимую жену Варвару.

Извинившись за опоздание, ребята садятся рядом. Переглядываются, смеются, вот уж кого не нужно проверять на полиграфе, сразу видно: влюблены и виновны в помешательстве друг на друге. Ни минуты не могут посидеть спокойно, надо обязательно жаться к друг другу. Счастливые.

Заказываем еду, и, пока ждём официанта, Лиля расспрашивает Варю о театре, вернее, дает ей сказать два слова, а потом начинает о себе. Раньше я как-то не обращал внимания, что она так много времени уделяет собственной персоне.