Строитель руин

– Подлый прием, – проскрежетала статуя, бросаясь вперед. Вот только Млфурий под ее удары соваться не стал и, окутавшись защитным слоем из тьмы, потушившей пламя, начал проворно отступать, мотаясь по пещере, словно обезумевший таракан, и заодно осыпая оживленную скульптуру всем, что попадалось ему под щупальца. Камнями, брошенным оружием, платками, котелками, лежаками и другими предметами нехитрого солдатского быта, трупами людей. Вряд ли это действие наносило какой-то вред воплощению бога, но на нервы ему, судя по яростному реву последнего, определенно действовало. На сражавшиеся воплощенные великие сущности валились обломки скал, но особого вреда им не причиняли. Интересно, а когда потолок уже наконец рухнет весь, это их остановит? Не хотелось бы, а то ведь останусь лежать тут, под завалами, когда живой артефакт вернется к своему обычному состоянию.

– Ты даже не представляешь, насколько подлым был мой прием, – хмыкнул древний покровитель гномов, перебазируясь на стену и проворно шуруя вверх, будто паук. Впрочем, восьмилапому до него было далеко, по причине нехватки еще нескольких сотен конечностей, на которые можно опереться. – Посмотри назад, туда, где стоят статуи остальных твоих воплощений и укрощенная их силой аномалия. Не замечаешь, как проседает там реальность?

– Что ты сделал, трупоед?! – взревел бог войны, кинув туда один только взгляд. Большего, чтобы понять: портал больше не работает так, как надо, – не требовалось. Над многолучевой звездой, выложенной золотыми слитками, вверх лез громадный ветвящийся кристалл.

– Всего лишь сместил и так надломленный уже пласт в сторону нижних миров, где власть подобных тебе практически сходит на нет, оставив заодно частичку истинного себя, – ответил ему древний покровитель гномов. – И теперь у главной из использованных здесь ипостасей станет на одно действующее святилище меньше, так как всю идущую туда силу я присвою. А связь с создателем, между прочим, никуда не денется, и заблокировать ее нельзя, только отсечь. А это больно, долго восстанавливается и, как известно даже изгою вроде меня, является большим позором среди небожителей.

– Убью, – вроде бы и не громко, но очень проникновенно пообещало воплощение бога войны, и я тут же понял, надо сваливать. К счастью, Млфурий то ли пришел к аналогичным выводам, то ли подсмотрел их в моей голове. Во всяком случае, вверх по стене, к еще интенсивнее обваливавшемуся своду, припустил с весьма солидной скоростью. Вот только медная статуя орка бросилась за ним в погоню, не сильно обращая внимание на тот факт, что бежит теперь уже не по горизонтальной, а по вертикальной поверхности. Высшая сущность, ё-моё, ей законы гравитации не писаны. Потолок пещеры быстро приближался, причем, если не ошибаюсь, он все-таки решил обрушиться окончательно и потому рванул навстречу. Впрочем, древний покровитель гномов находился с землей в очень тесных отношениях, и столкновения не произошло, он просто ввинтился туда, будто дождевой червь в грядку, только эдак в сотню раз быстрее. Несколько секунд перед лицом мелькала только бугристая поверхность свежевыкопанного лаза, и вот то, во что воплотился древний темный бог, вылетело на поверхность, будто кит из-под воды.

Тут же мощным толчком та часть получившегося в результате всех изменений существа, в которой находилась моя голова, вместе с небольшим количеством щупалец, а также сжимаемым ими Ксеном и двумя оторванными головами, отделилась и улетела прочь. Еще до того, как она достигла земли, я почувствовал, что снова могу управлять телом. В него стремительно втягивались укорачивающиеся отростки, а пальцы крепко сжимали магический посох. Ура!!! А ведь уже боялся, что руки, ноги и туловище были просто поглощены Млфурием, оставив после себя лишь покорную его воле плоть да неизвестно почему продолжающее оставаться моим лицо, возможно даже без шеи, ведь пошевелить ей удалось всего один раз, да и то в начале схватки. Приземление вышло относительно мягким, его смягчили ветви небольшого дерева, крону которому я основательно попортил. Кстати, оказывается, на мне даже одежда местами уцелела, вот вроде мелочь, а приятно. Особенно учитывая, что блокировка неприятных ощущений, обычно наводимая живым артефактом, сейчас не работала и чувствовались все до единой занозы, которыми представитель растительного мира наградил падающее на него тело. Какая-то ветка, распрямляясь, дернула за висящую на шее экспериментальную сумочку, забитую под завязку ее более примитивными товарками, и вниз пролился дождь из артефактов и небольшого количества припасов, захваченных на всякий случай. Жаль, что золотом их наполнить так и не удалось.