Строитель руин

– У нас преподавательский, а у него обычный, – проскрипел старик. – Не меряй нового главу ковена человеческими мерками. Или используй в качестве эталона наиболее амбициозных и беспринципных представителей нашей расы. Тот же Директор, в пору, когда только занял свое место, мог бросить умирать от голода в клетку и за куда меньший проступок, чем прямая критика в его адрес, неважно, относилась ли она к его профессиональным качествам, привычкам или даже внешности. Это потом он размяк и стал позволять некоторые вольности в свой адрес, карая лишь за действительно заслуживающие наказания вещи вроде нарушения установленных законов ковена или попытки покуситься на собственную власть. Эх, дочка-дочка, вот, кажется, и выросла ты уже, а все равно ветер в голове гуляет.

– И все равно, папа, твои представления о жизни невероятно устарели, – вздохнула волшебница. – Сейчас уже не времена твоей молодости, когда все решала только и исключительно сила отдельных личностей. Ныне на вершине те, кто умеет договариваться, кооперироваться, находить компромиссы и взаимовыгодные для всех решения. Недавние выборы главы ковена, нелегитимные настолько, насколько это вообще возможно, лишь исключение, подтверждающее правило. Да это чудовище оставило от столпов магической мощи Азалии одни руины, уничтожив всех, кто представлял для него опасность! И вообще, если бы не поддержка короля, то подобного монстра-людоеда, невзирая на его полученный по праву победителя посох и личные способности, какими бы впечатляющими те ни были, сожгли бы прямо на площади перед дворцом, а я первая бросила бы в костер факел!

– Что?! Ну, я этого так не оставлю! – Рык, раздавшийся за дверьми, заставил девушку тихо вскрикнуть, в ужасе поднеся руку ко рту. Ведь если она слышала то, что происходило с другой стороны створок, то и ее слова мимо мало-мальски внимательных ушей не прошли. – Безобразие!

Старик и его дочь едва успели отпрыгнуть от широко распахнувшихся стоворок, за которыми стояла громадная, по сравнению с ними, фигура высокого широкоплечего мужчины, чей череп прикрывали очень короткие, буквально микроскопические волосы, в чьей руке была сжата какая-то скомканная бумажка. Но все внимание парочки оказалось приковано не к чертам его лица или мускулам, без труда угадывающимся под богатой одеждой, а к нескольким щупальцам, напоминающим цветом и формой гигантских дождевых червей, высовывающимся из широких рукавов и гневно извивающимся в воздухе.

– Слушай сюда! – Свирепый взгляд уперся в оцепеневшую от ужаса ведьму, бывшую по меркам ее родины сильной, но далеко не всемогущей. – Приказываю обеспечить нормальный учебный процесс. Не знаю, где вы найдете преподавателей, но должны их найти, а не откладывать половину материала на будущие годы обучения или вообще вымарывать предметы, по которым теперь специалистов в академии не осталось. А я уезжаю! На войну! Король, чтоб на его советников икота напала, решил, будто без своего личного мага ему там скучно будет. А ведь только начал входить в дела ковена! Эх!

В гневе махнувший рукой, а также несколькими дополнительными конечностями, растущими из нее и оставившими на бархатной обивке стен темные выжженные полосы, глава ковена магов Азалии удалился по коридору, гулко топая.

– Фух, – выдохнула волшебница. – Обошлось!

– Ага, – кивнул ее отец и втянул три желтых полуметровых когтя, вылезших у него из обрубков пальцев. – Но знаешь, дочка, хоть ты и не маленькая уже, но мне сейчас очень хочется тебя выпороть!

Сила, власть, могущество и опыт, имеющиеся у кого-нибудь, могут быть велики перед одними людьми, но совершенно ничтожными перед другими. И личностям, обладающим всем вышеперечисленным, но осознающим, что совсем рядом есть те, кто ничуть не хуже, а то и много лучше их, как правило, очень не хочется потерять свои преимущества. И потому здравомыслящие всегда будут поддерживать жесткий строй, при котором им лишиться уже достигнутого будет намного сложнее, чем во времена анархии. Ковен магов, прогнувшийся под сильную руку верхов, привыкал к новой власти, как, впрочем, и вся остальная страна, сплотившаяся в едином порыве во время заполыхавшего на ее границах пожара войны.