Строки, обагренные кровью

Писал Апошанский только о том, что видел сам, что пережил вместе с бойцами и командирами. Не раз высаживался с десантниками, ходил в тыл противника с разведчиками.

Бывший заместитель начальника разведотдела штаба флота С. Л. Ермаш вспоминает:

— Очень трудными и опасными были рейды наших разведчиков во вражеский тыл. И мы поначалу не соглашались брать Апошанского, хотя и знали, что он хороший и смелый человек. Тогда Владимир принес письмо члена Военного совета флота Н. М. Кулакова, в котором предписывалось мне «оказывать всяческое содействие корреспонденту «Красного черноморца» капитан-лейтенанту Апошанскому В. М.».

Действовал Апошанский, как и положено разведчику, смело, решительно, находчиво.

Один из примеров. В январе 1942 года с группой моряков-разведчиков он высадился в районе Судака. Гитлеровцам удалось обнаружить храбрецов. Произошла короткая, но ожесточенная схватка. Боевое задание разведгруппа выполнила успешно.

Вернулся Апошанский с важными сведениями о противнике, собранными им лично, а через несколько дней в газете появилась и его корреспонденция «Семь героев-черноморцев». В ней рассказывалось об изумительной отваге и находчивости советских разведчиков, о подвиге политрука Гусева, который, израсходовав все патроны и гранаты, бросился в море, предпочитая смерть позорному плену.

Герои не умирают, писал Апошанский, они остаются с нами.

Мужество и отвага военного корреспондента были отмечены высокой правительственной наградой — орденом Красного Знамени.

В сражавшемся Севастополе Апошанский был до конца обороны. Он воевал и писал. О последнем, самом тяжелом и трагическом месяце обороны он написал цикл очерков «Севастополь в июне».

В один из последних дней июня Владимир Апошанский оказался в штольнях спецкомбината № 1. Немцы, захватив Северную сторону, били из орудий прямой наводкой по улицам города. С утра до вечера в воздухе стоял несмолкаемый гул фашистских самолетов. Снаряды и бомбы рвались у входа в штольни спецкомбината. Но севастопольцы все еще продолжали трудиться. Они изготовляли мины и гранаты, так необходимые защитникам города.

В подземном цехе Апошанский увидел несколько новых минометов.

— Да это же целая батарея! — обрадовался он. — А ну, товарищи, кто умеет стрелять из минометов?

К нему тут же подошли Николаенко, Ефименко, Черников и еще несколько рабочих и матросов.

— Ну вот, батарея и укомплектована…

Ночью, когда стих артобстрел, вытащили четыре тяжелых миномета из штольни и, как могли, оборудовали огневую позицию. С рассветом минометная батарея рабочих под командованием капитан-лейтенанта Апошанского открыла огонь по гитлеровцам. Несколько дней вела она интенсивную стрельбу по врагу.

Из Севастополя Апошанский уходил в числе последних.

А затем снова бои, снова там, где наиболее опасно. Был ранен. Тонул… Летал с разведчиками в тыл фашистов через перевалы Кавказских гор.

Малая земля… Теперь отсюда, с небольшого, опаленного огнем беспрерывных сражений клочка, отвоеванного у врага под Новороссийском, шли корреспонденции капитан-лейтенанта Апошанского. Они рассказывали советским людям о легендарной отваге защитников «Земли героев». Получился целый сборник очерков, который Апошанский назвал «Малая земля».

Ему предлагали ехать служить в Москву в редакцию «Красного флота». Отказался. «Принял решение прорваться на Тамань», — писал он редактору. Там готовились десанты. Близился час освобождения Крыма, всей советской земли.

Еще 7 ноября 1941 года, когда у стен Севастополя шли ожесточенные бои, Апошанский писал в праздничном номере «Красного черноморца»: «Пройдет время, и фашистская зараза будет уничтожена. Снова настанет наш октябрьский праздник, и снова мы пойдем в торжественном марше по улицам родного города».

Он знал это. Он глубоко верил в это. Но дожить до счастливых дней победы ему не довелось.

В начале октября 1942 года пришло известие о героической гибели Владимира Апошанского.

«Дорогая Евгения Михайловна, — писал жене поэта редактор «Красного черноморца» С. С. Зенушкин, — я знаю, какую боль вызовет у вас это письмо. Соберите все силы и мужественно встретьте и перенесите горе. Владимир Михайлович, наш Володя, погиб на поле боя… Мы еще не знаем всех подробностей. Известно лишь следующее: 27 сентября он пошел с десантной группой под Темрюк (на Таманском полуострове), высадился на берег вместе с отрядом. Утром 28-го был убит.

Может, это и не облегчит Вам тяжесть утраты, но смерть Володи — наше общее горе…»

Потом стало известно, что Апошанский первым бросился на берег, занятый врагом, и огнем из пулемета прокладывал десантникам путь…

Он погиб, как погибают герои. Герои, которые и после смерти продолжают жить в памяти и сердцах людей.

Редакция газеты Краснознаменного Черноморского флота «Флаг Родины» (так теперь называется «Красный черноморец») установила переходящий приз им. Владимира Апошанского за лучшую работу.

Символично, что одним из первых обладателей приза стал молодой журналист Константин Апошанский — сын героя-журналиста.