Строки, обагренные кровью

ПИСЬМО КАПИТАН-ЛЕЙТЕНАНТА АПОШАНСКОГО К ЖЕНЕ

Здравствуйте, дорогие Женечка и Котя!

Давно не получал от вас письма, хотя и писал вам редко. Но на телеграммы и два письма с открыткой, отправленных по адресу: Водопроводная, 32, до сих пор не получил от вас ответа. Живу я ничего, все время на фронтах — на Кубани и под Новороссийском. Спрашивал тебя, Женя, получила ли ты аттестат. Старый, наверное, пошел на дно моря с кораблем. Выслан он был из Севастополя и, как видно, не дошел… Теперь ты должна получить за все с 1 мая прошлого года. Тебе, наверное, много пришлось пережить без денег, но что же поделаешь. Как поживает Котик? Ему я специально написал открыточку. Не знаю, получил или нет он ее, мой, наверное, уже большой сынок? Котик, я, твой папа, бью немцев, а ты мне должен помогать тем, что будешь слушаться маму, хорошо учиться, делать все сам.

Женя! У меня есть надежда приехать к вам в июне — июле месяце, ориентировочно. Очень хотелось бы, чтобы эта надежда стала реальной. Ну ничего, меня смерть не берет пока, а отпуск мне обещан. Пиши мне по адресу: п/п 1137 часть 56008.

Встретимся — поговорим об очень многом. Пока от тебя не получаю писем, но думаю, что ты, энергичная и настойчивая женщина, сумеешь пробить себе место в жизни, как бы тебе это дорого ни стоило, и сохранить нашего сынка. Воспитай его хорошим, честным, мужественным. Напиши или дай телеграмму в Волоконовку, может быть, папа еще жив?

Ну пока, жду письма. Целую. Покоя мне не будет, пока немцы не будут уничтожены.

Вовка.

Сегодня улетаю на фронт, поэтому спешу писать, пойми и не сердись.

31.III-43 г.

Мы те, кто росли
Под орудий грохот… —

так говорил о себе и своих сверстниках Владимир Михайлович Апошанский, журналист, поэт, воин.

Его знали многие черноморцы. Знали не только по стихам, очеркам, статьям, печатавшимся во флотской газете. Знали по личным встречам: под Севастополем не было, пожалуй, участка, где бы не побывал он в период обороны, на Черноморском побережье почти не было крупных десантных операций, в которых он не участвовал бы.

На флот Апошанский пришел вскоре после окончания крымского педагогического института. Сбылась, наконец, давнишняя, рожденная еще в детстве мечта:

Детство милое, розовость щек!
Корабли запуская в проталинах,
Мы задолго
До срока еще
О взволнованном море мечтали.

Эти строки он написал, уже будучи офицером. Ко времени, когда «прокричал плакат о призыве девятого года», и Владимир Апошанский навсегда связал свою жизнь с военно-морской службой и Черным морем, в его поэтическом багажнике были две книжки — поэма «Хлеб» и сборник стихотворений.

После окончания краткосрочных командирских курсов Апошанский служил минером. Но он по-прежнему не оставлял поэзию. Поэтическое мастерство его росло, совершенствовалось.

Романтик, грезящий морем, он посвятил ему и морякам свои лучшие стихи. Каждая строка их пронизана великой любовью поэта к советской стране. Он призывал отдавать ей «и молодость и силы», чтобы приумножать ее богатства, крепить обороноспособность.