Строки, обагренные кровью

Однажды Виктор пришел к Шрекснагелю, но того не оказалось на месте. Воспользовавшись этим, Усова начала разговор.

— Послушайте, Ефремов. Хватит ходить вокруг да около. И перестаньте злиться на себя. Не казнитесь. Хотите включиться в настоящую борьбу? То, что человек вы наш, советский, мы не сомневаемся. И мужества вам не занимать. Но только уже нельзя будет срываться так, как вы сорвались тогда у шефа, помните? Я говорила о вас. Если хотите, познакомлю с одним человеком.

Усова сдержала слово. В сентябре 1943 года она познакомила Виктора с «Мусей» — Александрой Андреевной Волошиновой — руководителем подпольной организации. Придя со «свидания», Ефремов не мог скрыть радости от своей жены.

— Вот это человек! Вот это женщина! — торопливо делился он с Людмилой. — Сначала похвалила за то, что умело заметаю саботаж рабочих. Потом отругала за те три вагона с несчастными пасхами — мальчишество, мол, все это. А потом предлагает: «Нужны наганы — будут наганы. Нужны мины — получите! Сумеете спрятать пулемет — будет вам пулемет. Только, — говорит, — подыщите верных людей для диверсионной работы». А я их сейчас могу назвать. Присмотрелся. Преданные и отчаянные хлопцы: Володя Лавриненко, Иван Левицкий, Фома Плотников, Михаил Наумов, Коля Соколов, Сеня Федосеенко, Александр Сколотенко и еще кое-кто найдется. Мужики что надо. Хоть сейчас — в дело. Ты, наверное, тоже не откажешься нам помочь… Да, совсем было забыл Андрея Андреевича Брайера. В сороковом он вступил в партию, хотя и скрывает, не подозревает, что я знаю об этом…

…Диверсионная группа Виктора Ефремова заявила о себе тщательно подготовленным взрывом эшелона со снарядами и авиабомбами. Его отправили из Симферополя. Но дальше станции Кара-Кият (Битумная) он не ушел. Снаряды рвались целую ночь. Зарево пожара и приглушенный грохот были слышны и в Симферополе. Виктор стоял на балконе и радовался, как мальчишка. Наконец-то!

Движение поездов остановилось на сутки. Затем последовали другие диверсии: взлетел на воздух эшелон с боеприпасами на станции Сарабуз. Потом были взорваны цистерны с горючим. И снова — цистерны с бензином и вагоны с продовольствием…

Группа действовала осторожно и только наверняка. Каждый человек в ней знал свое дело. В. Лавриненко, И. Левицкий, Н. Соколов, А. Сколотенко занимались закладкой «будильников» в вагоны. Им, путейцам, это было сподручнее. С. Федосеенко и А. Брайеру Ефремов поручил хранение мин. Обязанностью кондуктора Ф. Плотникова стала точная информация о взрывах. Л. Ефремова доставляла мины от А. Волошиновой на станцию, распространяла вместе с Е. Баженовой литературу, листовки, сводки Совинформбюро. М. Наумов снабжал партизан леса медикаментами и т. д. Подпольщики получили каждый свою кличку. Командир отныне на всех нелегальных документах подписывался не иначе, как «Хрен». В областном партийном архиве хранятся три письма за этой подписью, адресованные партизанскому штабу. В них В. К. Ефремов сообщал о передвижении, численности и дислокации войск врага, просил Большую землю бомбить разведанные им аэродромы, требовал побольше мин, жаловался, что мало «будильников» с трехчасовым заводом.

Он был душой группы. В подполье вступил кандидатом в члены партии. Ефремов одним из первых принял торжественную клятву подпольщиков: бороться с врагом до последней капли крови, до последнего дыхания. И он остался верен клятве до конца.

Его арестовали на боевом посту, когда по заданию подпольного центра 8 марта 1944 года он поехал в Севастополь, чтобы подробно выяснить обстановку в городе. Лесу нужны были эти данные. Ефремова не успели предупредить о провале организации А. А. Волошиновой. 10 марта Виктор уже сидел в застенках гестапо на Студенческой, 12. Даже зверские пытки не заставили его предать товарищей. На последнем свидании с женой он просил: «Береги себя и сына, который будет у нас».

…Он не дожил нескольких дней до прихода наших. В час освобождения, когда люди пришли в тюремную камеру, они увидели нацарапанную на стене надпись: «Умираю за дело любимой Родины…»

Родина не забыла Виктора Ефремова. Она по достоинству отметила его подвиг, наградив посмертно орденом Ленина. Одна из станций переименована в Ефремовскую.

Г. СОКОЛОВ.

ПОЕДИНОК

ИЗ ДНЕВНИКА КОМСОМОЛЬЦА-ПОДПОЛЬЩИКА ИГОРЯ НОСЕНКО

30 ноября 1941 года.

Я остаюсь с Родиной. Остаюсь верным и преданным моей партии, моей Родине. Я горжусь тем, что я юный ленинец, молодой большевик. Я сознаю, непосредственно ощущаю на себе всю великую мощь и силу этих идей, подкрепляющих мою веру в дело нашей победы.

Его арестовали 10 апреля 1942 года. Позади были пять с лишним месяцев тяжелой борьбы с оккупантами, впереди — допросы, пытки, казнь.