Строптивая пленница

Онемев от горечи и обиды, Грейси смотрела ему вслед. Она рассказала ему больше, чем когда-либо кому-либо. Даже Стивен никогда не упоминал вслух о том, что почти случилось с ней той ночью. Это было слишком ужасно. Рокко она смогла рассказать, но обошлось ей это очень дорого. Теперь она знала, что стоит за этим саморазрушающим желанием разоблачать себя перед ним, независимо от того, какими будут последствия. Она в него влюблялась.

Час спустя Рокко все еще ворочался в кровати. Его мучили боль и пустота внутри. Он сбросил одеяло и сел на кровати. Перед его мысленным взором стояла детская фотография Грейси и Стивена. Маленькое испуганное лицо ее брата в огромных очках, и Грейси, такая сильная рядом с ним. Как маленький воин. Он обнаружил, что ревнует ее к брату – из-за ее заботы, из-за их связи.

Бросить Грейси обидные слова и уйти прочь оказалось проще, чем бороться с собственными чувствами. Но больше он не мог выносить чувство вины.

Рокко вышел на улицу, во внутренний двор. В тусклом свете луны он увидел Грейси, свернувшуюся в шезлонге, и почувствовал, что боль в груди стала почти невыносимой. Он подошел ближе и увидел, что их одежда аккуратно сложена рядом. Грейси спала, лицо ее было расслабленным, волосы струились вокруг него словно сияющий нимб.

Рокко поборол желание развернуться и уйти. Он наклонился и обнял Грейси. Она проснулась и сразу же попыталась отстраниться:

– Нет… – Ее голос звучал сонно.

Рокко посмотрел в ее огромные глаза и почувствовал, что тонет в них.

– Я не хотел быть таким резким. – Он покачал головой, пытаясь побороть нежность, поднимающуюся изнутри. – Тебе не нужно мне ничего рассказывать, Грейси. Это не меняет той ситуации, в которой мы оказались из-за твоего брата. Почему твой брат сделал то, что сделал, – не столь важно. Я считаюсь с конкретными фактами. Он обокрал меня. Но важнее всего для меня ты, и я не хочу больше говорить о твоем брате или твоем прошлом. Договорились?

Грейси чувствовала, как напряжен Рокко. Он отчаянно хотел, чтобы она сказала «да». Она понимала это. Даже сейчас, сквозь обиду и неприятие, она отчетливо видела что-то в глубине его глаз. Что-то уязвимое и незащищенное. И она не могла не пойти к нему навстречу.

– Договорились, – дрожащим голосом ответила она.

К ее облегчению, Рокко не стал триумфально усмехаться. Он даже не выглядел довольным. Он поднял ее на руки и отнес в спальню.

Нью-Йорк, на который Грейси смотрела из иллюминатора садящегося самолета, совсем не походил на Бангкок. Далеко внизу расстилалось море серых зданий. Пейзаж разительно отличался от пышной зелени рисовых полей.

Рокко сидел в кресле через проход от Грейси. Он изучал бумаги, нахмурив лоб. Грейси вновь повернулась к иллюминатору. После той памятной ночи у бассейна между ними, казалось, воцарилось негласное перемирие. Они старались не задевать друг друга и говорили только на отвлеченные темы. Рокко даже нашел время между деловыми встречами и отвел Грейси в потрясающий «Гранд-палас», и она бродила по его мраморным террасам, испытывая благоговение и восхищение. Архитектура дворца пора зила ее: взмывающие ввысь арки, колонны и традиционные богато украшенные крыши в тайском стиле. Во дворце разместился храм Изумрудного Будды, статуя которого располагалась на высоком алтаре. Грейси провела много времени внутри и снаружи дворца, обходя его круг за кругом.

Прошлым утром Рокко разбудил Грейси очень рано и вывел ее, бурчащую и сонную, из отеля. Одет он был просто – в шорты и рубашку. К радости Грейси, их ожидал тук-тук. Он доставил их на причал, где они пересели в лодку и отправились на один из расположенных на воде рынков. Грейси была глубоко взволнована тем, что Рокко сделал ей такой сюрприз – поездку на рынок на рассвете, до того, как туда прибыли полчища туристов, и прогулку по городу на тук-туке.

– О чем ты думаешь?

Грейси подпрыгнула от неожиданности и посмотрела на Рокко. Она отказалась признаваться самой себе в том, что влюблялась в него. Это слишком опасно. Если она не будет об этом думать, возможно, чувство пройдет?

Она заставила себя улыбнуться и сказала беззаботно:

– Я просто думала о том, что последняя женщина, которую ты брал с собой в Бангкок, скорее всего, не получила от поездки на тук-туке такого удовольствия, как я.

Рокко замолк на мгновение, а затем ответил:

– Я никогда никого не брал с собой в Бангкок.

Сердце Грейси сжалось. Будто наперекор этому ощущению, она сказала:

– Тем не менее я уверена, что ты брал их с собой в Нью-Йорк.

Рокко пристально посмотрел Грейси в глаза:

– Да, конечно, я брал женщин в Нью-Йорк. Здесь я бываю гораздо чаще.

Рокко отвернулся и углубился в свои бумаги. На протяжении почти часа он казался поглощенным работой, хотя на самом деле практически постоянно думал о Грейси. Ни одна из его прошлых любовниц не села бы в тук-тук, даже если бы он заплатил ей за это. А Грейси радовалась поездке как ребенок. И он радовался вместе с ней.