Строптивое наследство

— Их можно украсть, при содействии членов семьи, конечно. Украсть и продать.

— Вы намекаете на то, что Нейна разворовывала библиотеку с помощью этого, как его, Гордона?

— Все возможно. Или же ее родители боялись подобных действий со стороны дочери, потому и защитили магией самые дорогие книги.

Невеста что-то пробурчала, вроде не особо слышно, но Эрику показалось, что не все ее слова были цензурными.

— В вашем бывшем мире все ругаются? — спросил он.

— Нет. Но старые девы вроде меня, уставшие от работы и не имеющие личной жизни, часто слова не выбирают, — ответила невеста.

Новая информация не пришлась Эрику по душе.

— То есть вы ни разу не были замужем?

— мало того, — хмыкнула невеста, — я еще и ни разу ни с кем не целовалась. Вообще. Ну, если не считать приставаний Гордона в коридоре.

А вот это Эрику совсем не понравилось. Одно дело — очаровывать наивную дурочку или просто пожившую женщину, и совсем другое — пытаться найти подход к разочаровавшейся в жизни старой деве. Судя по ее поведению, она была в том мире или стервой, или синим чулком. Ни тот, ни другой тип Эрика не устраивали.

Нина, конечно, немного приврала: целовалась. Дважды. В девятом и одиннадцатом классах. Но в первый раз одноклассник через неделю перешел в другую школу, в нескольких кварталах от этой, а во втором, на выпускном, парень был сильно навеселе. Но так как ничего конкретного из поцелуев не получилось, Нина решила не вспоминать о них. Да и эффектней фраза прозвучала. Жених, услышав ее, серьезно задумался.

Нина довольно хмыкнула про себя: ничего, пусть подумает, ему полезно. Может, что интересное надумает.

Сама Нина тоже погрузилась в размышления. Природа за окном ее не интересовала, — Нина не особо любила природу — карету трясло не очень сильно. Можно было и немного поразмышлять о ситуации, о будущем, о родственниках.

Если в родне Нины действительно были боги, то, значит, или мать, или отец, прямые потомки? Или же даже дети богов? И в то, и в другое Нине верилось слабо. Оба детдомовские, они, по мнению Нины. Сошлись только на этой почве, сделали ребенка, поняли, что не могут жить вместе, слишком мало общего, и разбежались через несколько лет брака. Никакой информации об их родителях не имелось. Обоих подкинули в младенчестве. Фамилии были простыми, не диковинными. В общем, зацепиться не за что. Да и не хотели ни мать, ни отец пытаться разыскивать родню.

Нина настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как уснула. Проснулась она от встряски, несильной, но чувствительной.

— Приехали, просыпайтесь, — послышался над головой голос жениха.

Ах, так вот кто ее тряс…

— Отпустите, — пробормотала Нина, борясь с зевотой.

Тихий смешок. И руки исчезли с плеч.

Нина открыла глаза, сонно поморгала немного, осознала, что карета стоит, а дверца открыта, и выглянула наружу. Они стояли на мощенной крупном камнем площадке возле здания, построенного наполовину из камня, наполовину из дерева.

«Русалочий омут», — гласила вывеска. Постоялый двор, что ли?

Нина вылезла из кареты, огляделась. Рядом — только жених. Охрана и кучер куда-то сбежали. Напротив здания — ворота и забор. Да, похоже, действительно местный аналог кафе, то бишь постоялый двор.

— Поедим, и можно будет искать ваших рабочих, — сообщил с легкой иронией в голосе жених.

Поесть? Да, поесть надо было. Как же без еды? Вот только Нина, приученная к правилам гигиены, сильно сомневалась в чистоте местной посуды и качестве блюд. Она и в замковой еде сомневалась, а уж в этой…

Желудок протестующе заурчал, словно уточняя, не сошла ли с ума его хозяйка: думать о гигиене, когда они не ели с самого утра! А из здания, между прочим, доносились умопомрачительные ароматы!

Нина вздохнула: что ж, остается надеяться, что магия этого мира лечит многие заболевания.

— Вы идете? — уточнил жених, все это время внимательно за ней наблюдавший. — Или вернетесь в карету?

Идет, куда ж она денется. Есть-то надо. Пусть и на постоялом дворе.

Глава 22

Постоялый двор «Русалочий омут» ничем не отличался от десятков дворов, на которых Эрик бывал во время службы в армии. Те же грубо сколоченные столы и лавки, тот же запах мясной похлебки — единственного блюда, которое готовилось практически по одинаковому рецепту во всех уголках империи. Даже вышибалы-тролли, и те почти что братья-близнецы виденным ранее, в других тавернах.

Официант, высокий зеленокожий парень с выступающими из-под передней губы клыками, явно полуорк-полувампир, принял заказ, уважительно склонился перед Эриком и удалился. Нейну он даже не удостоил взглядом, сразу по внешнему виду оценив платежеспособность их обоих. В этот раз он, конечно, ошибся: у плохо одетой аристократки деньги были. Непонятно, правда, откуда, но были.