Строптивый омега (СИ)

— Не трогай меня! — взорвался Габриэль, вырываясь так, словно на него как минимум маньяк напал и слезы полились с новой силой. — Я отвратителен! Не смей ко мне прикасаться! — с тихим всхлипом его истерика перешла в рыдание. В конце концов нервы он себе расшатал из-за чего произошел срыв.

— Тише-тише, — Винсент крепко держал любимого в своих объятиях, — я не сержусь, что ты обознался. Спьяну и не такое может в голову прийти. Тише, — ладонь погладила по макушке. — Все хорошо.

Тихий ласковый шепот, крепкие объятья и нежные прикосновения, лишь заставляли сильнее рыдать, и цепляться за альфу мертвой хваткой. Но со слезами уходил весь негатив. Винсент продолжал что-то шептать и гладить, и омега в его руках постепенно утихал, перестал дрожать и только тихо швыркал носом.

— Перемудрил я с угрозами, — тихо рассмеялся альфа, целуя висок омеги. — Все хорошо, любовь моя.

— Вот именно поэтому… я не люблю пить. Алкоголь дает трещину во всех границах и ты уже не понимаешь, где правильно, а где нет, эта черта стерта…

— Не убивай себя, — ласково улыбнулся Винсент. — Ты ни в чем не виноват. Однако, теперь в том клубе никого похожего на меня не будет, — хмыкнул альфа, целуя омегу в лоб.

— Что ты сделал? — с опаской спросил Габриэль, поднимая зареванные глаза.

— Ничего криминально, в этот раз, — довольно расплылся в улыбке Винсент.

— Лишил людей работы?

— А нечего занятым альфам трясти причиндалами перед занятыми омегами, — хмыкнул альфа.

В конце концов они извинились перед хозяином дома, что уже как почти полчаса перестал смеяться, обеспокоенно глядя на омегу (тоже не думал, что все обернется такой сильной истерикой). Винсент пообещал установить новую дверь на следующий же день. На этом и разошлись. До дома добирались в молчании. Габриэль сидел тише воды ниже травы, держа взгляд исключительно на своих коленях и не поднимая голову. Пусть он и успокоился, но все равно выкинуть вчерашний чертов день из памяти не мог. И от этого становилось тошно. Он ведь еще и промолчал. Не рассказал ничего Винсенту. Тот узнал от совершенно других лиц.

В квартиру они так же вошли молча, однако, когда оба разделись, Винсент не дал Габриэлю уйти далеко, обнимая со спины и утыкаясь лбом в плечо омеге.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно, — признался омега, накрыв руки любимого, что он сцепил замком на животе, своими ладонями.

— Ты же ничего не совершил, — ласково прошептал Винсент, целуя метку на шее.

— Да, а такое чувство, что изменил.

— Если бы ты мне изменил, на тебе бы был чужой запах, — усмехнулся Винсент. — И я безоговорочно верю, что ты не хотел ни на кого засматриваться. А тот альфа… Ты просто скучал по мне. В какой-то степени это льстит.

Это было последней каплей. Не оставалось больше сил это слушать, каждый раз напоминая сильнее о совершенной ошибке. Габриэль развернулся в руках альфы, обнял за шею и впился в его губы, как никогда на свете желая забыться в любимом человеке.

Винсент ответил с не меньшей страстью, крепко прижимая к себе тело любимого омеги за талию. Ладони залезли под кофту, поглаживая обнаженную спину. Винсент любил своего омегу. И то, что он в других альфах видел именно Винсента, грело ревностное сознание. Омега думает только о нем. Что еще можно желать?

Не разрывая поцелуя, Габриэль стал отходить назад, и так они добрались, не глядя, до первой попавшейся мебели. Это оказалось небольшое кресло, на которое Винсент сел сам, устраивая омегу, все еще не разрывая крышесносного поцелуя, на колени лицом к себе.

— Не оставляй меня, Винсент… — разорвав поцелуй, Габриэль уткнулся в его лоб своим, готовый вновь полить слезы. Его опять начинало трясти.

Кто бы знал, как он боялся остаться снова один, проснуться однажды в холодной постели, зная, что больше не увидит любимого. Не увидит его улыбку, не услышит его голоса. От этого почти физически становилось больно.

— Никогда не оставлю, — альфа с улыбкой перехватил руку омеги, на пальчике которой тот все еще носил серебряное колечко, — я ведь уже сделал тебе неофициальное предложение.

И вместо лишних сейчас слов, Габриэль вновь припал к губам любимого, и свободная его ладошка стала гладить шею и забираться под рубашку. Руки альфы повторяли движения омеги, тоже забирались под одежду, норовя избавиться от нее как можно скорее.

Винсент сходил с ума. Так хотел быть ближе к любимому. И он будет. И омега первым отстранился, чувствуя желание альфы, стянул с себя верх, а следом за ней полетела резинка. Он наконец распустил волосы и те красивым водопадом спустились по спине и плечам.

— Ты прекрасен, — завороженно проговорил альфа, ладонями очерчивая контуры фигуры. Он никогда не устанет говорить, что его омега самый замечательный.

— Я весь твой, — обхватив ладошками лицо альфы, он нежно касался его губ в быстрых поцелуях, постепенно переходя на щеки, подбородок, нос, лоб и под конец снова губы.

— А я твой, — сквозь тихий смех ответил альфа, прижимая любимого к себе сильнее, словно желая так стать с ним единым целым.