Строптивый омега (СИ)

Дыхание омеги стало учащенным, глаза прикрыты из-за приятных прикосновений, сущность проснулась и вновь готова была взять на себя полное право, вырубая к черту мозг и включая инстинкты. Брать и трахать! Да! Разве это не то, чего они оба так хотят? В который раз уже…

Габриэль плевать теперь хотел на здравый разум, он все равно не победит. Решил поддаться своей природе, она ведь требовала в конце-то концов, откинул одеяло, обнажая тело. Между ног начало пульсировать и течь. Самое время возбудится после ужастика.

Винсент, тоже обнаженный, навис над омегой, которого хотел поласкать весь фильм, а теперь имел полное право, чтобы полностью насладиться желанным телом. Губами омеги завладели в новом поцелуе, пока медленном и тягучем.

Ноги начало сводить от желания и, отвечая на поцелуй, Габриэль тихо постаныал в чужой рот, надеясь этим скорее завести любимого. Однако этого особо и не требовалось, альфа и так возбуждался. Ладони поглаживали по животу, но, как нарочно, не спускались ниже пупка, или обходили внутреннюю сторону бедер, лаская только ножки.

— Как же ты любишь меня мучить, — жарко выдохнул в губы, стоило прервать поцелуй. Весь изнывая от желания, в ответ получал затянувшуюся прелюдию.

— Я люблю не мучить, а играть, — усмехнулся в новый поцелуй альфа, заставляя омегу раздвинуть ножки пошире. Пока не время обнимать его за талию, а, судя по движениям, Габриэль так и хотел это сделать, чтобы альфа оказался ближе к нему.

— Ребенок ты мой, — хотелось фыркнуть, но в итоге получился жалобный тихий стон. Он уже полностью был открыт, просто предлагая себя, и все равно альфе удавалось обходить это стороной, ведь еще не наигрался.

— Ну, альфы для омег — большие дети, — поддразнил Винсент, с удовольствием отмечая готовность пары. Но нет, не сейчас. Он еще не наигрался.

Спорить бесполезно, да и не совсем уместно — не в таком состоянии. Габриэль решил, что лучше всего — отдаться мучительной, сладкой прелюдии. Получать, так сказать, по крупинкам, и все больше-больше-больше, как накатывающая волна удовольствия. И должен был признать, что в этом была своя изюминка. Да, тело дергалось. Да, порой язык так и чесался сказать, чтобы его наконец трахнули. Но он ждал. Наслаждался тем, что дают, тихо постанывая и не забывая ласкать в ответ любимого.

Однако Винсент сорвался первым. Ласки становились несколько грубее, поцелуи требовательнее. Винсент хотел своего омегу и понимал, что в подготовке тот не нуждался, это и стало отправной точкой. Альфа решил, что сейчас можно избежать дальнейших церемоний.

А вот для омеги даже как-то неожиданно стало проникновение. Стон готов был сорваться с губ, но Габриэль им подавился, лишь жадно хватая ртом воздух и зажмуривая глаза в пойманном удовольствии. Как яркая вспышка: резкая, неожиданная и слепящая. И сразу начались толчки, плавные и глубокие, резкие и быстрые. Вытесняли любые мысли. Габриэль помнил лишь, как раздвигал ноги шире, стонал по-круче любой шлюхи, и умолял двигаться быстрее и грубее.

Винсент, придерживая ножки омеги, двигался на свой вкус, прекрасно замечая, что любимый получает такое же удовольствие, как и он сам. Прекрасно. Другого и нельзя придумать. Не было той боли, которая преследовала их в самом начале половой жизни. Прекрасно и так. Изумительно. Можно было подбирать еще кучу других синонимов, но и так все понятно. Альфа сходил с ума от близости именно с этим омегой, каждый раз понимая, что все его прошлые пассии не сравняться с ним, даже если сложить потенциалы всех вместе взятых.

И только Габриэлю не с кем было сравнивать. Впрочем, об этом он и не задумывался. Для него был его любимый — первый и последний, единственный в своем роде. И ни с кем другим не представлялась жизнь. Как если бы на свете был один единственный альфа, а все остальные представители сильного пола внезапно, в глазах омеги, превратились в бет.

Габриэль кончил первым, Винсент, спустя пару секунд, последовал за ним, успев только покинуть тело. На сегодня достаточно было экспериментов.

Не борясь с желанием, альфа попросту опустился на грудь омеги, удобно устраивая голову. И вскоре пальчики омеги стали мягко перебирать волосы, заставляя альфу блаженно прикрывать глаза и мурлыкать. Габриэль и сам улыбался, слушать это было приятно и как-то само успокаивало, после дикой скачки. Как всегда, после страсти их тянуло на нежности.

— Надо нам с тобой придумать что-нибудь еще, — задумчиво пробормотал альфа, блаженно закрывая глаза от прикосновений любимой пары.

— М? Что например?

— Какое-нибудь развлечение во время прелюдии.

— Хм, может, приватный танец? — с улыбкой спросил Габриэль, чуть склонив голову, а его пальцы зарылись еще глубже, массируя голову.

— Можно и приватный танец, — мурчал от удовольствия альфа.

Так спроси о чем-нибудь диком и безрассудном сейчас, например, продать квартиру, Винсент без труда согласиться, потому как не вникает особо в смысл и плывет на волнах. Габриэль наклонился к нему, целуя в лоб, и лег обратно. Большой ребенок.