Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

— Я закаляюсь, — немного с обидой ответил Винсент. — До встречи с тобой, мне было скучно, поэтому мы зимой с Марком и Дитрихом ходили в баню, а там в снегу прямо в плавках.

— Закаляешься значит… — загадочно переспросил Габриэль и слишком подозрительно затянул с паузой. — Ну, посмотрим, что из этого выйдет.

— Допустим, я заболею. Мне нравится, как ты обо мне заботишься.

— Я тебе заболею, — в голосе явно слышалась угроза. — Так позабочусь, что напрочь отобьет желание болеть.

— Мой любимый маньяк, — жарко прошептал на ушко альфа, уже строя коварные планы, как хорошо можно будет согреться.

— Любитель подлизываться, — против воли заулыбался Габриэль, позволяя укусить за мочку и на пару секунд прижаться носом к шее. Бруно, пока они болтали, довез их до места.

— Не вижу, чтобы ты был против, — улыбнулся Винсент, спрыгивая с коня и за талию снимая Габриэля.

Костюмы были те же, что и в прошлый раз. И теперь уже легче было. Габриэль не стал критически себя осматривать в зеркале, все вполне соответствовало его вкусу. Меньше чем через пять минут он вышел обратно на свежий воздух.

— Шерри, — подозвал он свою лошадь. Но та лишь повела головой. Пришлось подходить самому. — Все хорошо.

— Она обиженна немного, — усмехнулся Винсент. — Угости ее, — протянул яблоко омеге.

И негодница схрумкала за раз. Так забавно было наблюдать, Габриэль тихо засмеялся и любовно погладил по гриве.

— Они любят так выклянчивать угощения, — рассмеялся альфа, подкармливая Бруно.

В запасе еще целая корзинка фруктов. Яблоки вроде бы чистенькие были. Пока Габриэль кормил Шерри вторым яблоком, сам забрал для себя, откусывая немаленький кусок. И зажмурил глаза от удовольствия. Сочные и с легкой кислинкой. Самое то.

— Может, когда переедем в поместье, заберем их с собой?

— И где их держать? Кто заботиться будет?

— От нашего городка есть ранчо поближе всего в двадцати минутах на машине.

Идея, конечно, неплохая. Ближе находится к любимцам, брать в любое время года. По возможности научится самим о них заботятся.

— Жеребенка их тоже заберем?

— Естественно, будет лошадью нашего Сиэля. Они же живут двадцать пять-тридцать лет. Сиэль вырасти успеет.

— Ох, хоть собственную конюшню строй, если будет не один жеребенок, — усмехнулся Габриэль, откусывая еще один кусочек от яблока.

— Если хочешь, это можно организовать, — Винсент помог омеге забраться в седло.

— Подумаем об этом, когда поженимся и переедем в особняк, хорошо? — подмигнул альфе, прожевывая фрукт.

— Хорошо, — Винсент ловко забрался в свое седло. — К речке на пикник?

— Пикник можно позже устроить. Мы ведь недавно поели.

— Можно и позже, — весело согласился Винсент, — тогда догоняй, — пришпорив коня, альфа помчался вперед.

Это явный вызов. Поудобнее зафиксировав яблоко во рту, Габриэль слегка склонился, обнимая свою любимицу и совсем с легонька «пришпорил». А той только и нужно было, что немного развиться. Скорость не помешала.

Винсент, заметив, что Габриэль, поборов страхи перед лошадью, довольно резво его догоняет, слегка натянул поводья, чтобы дать возможность себя обогнать. И довольно быстро те вырвались вперед. Габриэль и внимания не обратил на «соперника». Его и Шерри взгляды были устремлены только вперед. К простору, к солнцу, к свободе.

— Во дают, — Винсент слегка облокотился на фыркнувшего коня, с обожанием смотря вслед своему возлюбленному омеге.

Их ласточки решили устремится вперед, не оглядываясь назад. Грех не полюбоваться на эту красоту. Тем более, что они стали отклоняться в сторону, и прекрасно было видно в профиль.

— Поскакали, догоним их, — Винсент вновь пришпорил коня, довольно быстро догоняя свою пару, а догнав, переплел свои пальцы с пальцами любимого.

Габриэль ненадолго обратил на него внимание, на лице его играла ребяческая улыбка. Да он и чувствовал себя ребенком. Этого чувства свободы, дующего ветра в лицу, солнечного лика впереди, так сильно не хватало в детстве.

***

Гоняли они по полю около получаса при такой скорости, и часто держась за руки, однако, решив, что коням нужно отдохнуть, замедлили ход. Винсент подтрунивал над омегой, что тот быстро поборол свой страх, и сетуя, что тут он больше не нужен. В ответ Габриэль фыркал и убеждал в обратном. Но так, для вида, понимая, что над ним просто издеваются.

Когда же они дали перерыв лошадям, и спрыгнули на землю, от непривычки омега едва на ногах устоял. Они не так далеко оказались от леса. Можно найти укромное местечко и посидеть под деревом, наслаждаясь звуками природы.

Винсент, с улыбкой наблюдавший за пошатнувшимся омегой, подхватил его на руки, утаскивая к большому дубу, и усаживаясь прямо на землю. Чтобы не замарать белые штаны омеги он усадил того на свои колени.

— Милый, ты мои мысли читаешь? — с удовольствием прикрыл глаза омега, и губы растянулись в блаженной улыбке. Объятья любимого, на свежем воздухе, в уединенной обстановке — ничего лучше не придумать.

— Я просто чувствую, — усмехнулся альфа, поглаживая по бедру.

— Чувствуешь мои желания? — с интересом спросил Габриэль, готовый замурлыкать от ласки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо

Александр Абдулов – романтик, красавец, любимец миллионов женщин. Его трогательные роли в мелодрамах будоражили сердца. По нему вздыхали поклонницы, им любовались, как шедевром природы. Он остался в памяти благодарных зрителей как чуткий, нежный, влюбчивый юноша, способный, между тем к сильным и смелым поступкам.Его первая жена – первая советская красавица, нежная и милая «Констанция», Ирина Алферова. Звездная пара была едва ли не эталоном человеческой красоты и гармонии. А между тем Абдулов с блеском сыграл и множество драматических ролей, и за кулисами жизнь его была насыщена горькими драмами, разлуками и изменами. Он вынес все и до последнего дня остался верен своему имиджу, остался неподражаемо красивым, овеянным ореолом светлой и немного наивной романтики…

Сергей Александрович Соловьёв

Публицистика / Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары