Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

— Хватит. Есть у твоей семьи традиции или нет, но решается наша жизнь. И у меня тоже есть свои пункты, которые никто не хочет рассматривать. Я говорю — три дня. Нет, так нет. Не будет в срок — не будет никогда.

— Хорошо, — Винсент сложил руки на груди. — Идем хоть сейчас и подаем заявление на брак.

— Идем.

Винсент взял омегу за руку, потянув за собой. Не стоит брать его на слабо. Кто из них еще сбежит, не дойдя до нужного порога.

— Притормози, мы ведь не на пожар летим, — Габриэль дернул за руку, только бы они не шли так быстро.

— Пока ты не передумал, — усмехнулся Винсент.

— С чего ты взял, что я передумаю?

— Я ведь с первого дня говорил, что могу повести тебя регистрировать брак в любой день.

— А я все жду романтичного предложения руки и сердца. Знаешь, так это под дождем. Где-то вечерком, недалеко от парка. Ты выложишь душещипательную речь, я растрогаюсь, и тут ты встанешь на одно колено и покажешь то заветное, что я так жду. Но увы, — тяжко вздохнул. — Мечты остаются мечтами. На регистрацию идем. Ну-ну.

— Я спел под дождем серенаду и свалился с температурой, — припомнил Винсент.

— От того, что мы оба постоим пять минут под дождем, а потом сразу греться в ванну — точно не заболеем. Да и в тот раз тебя не столько из-за дождя сломило, сколько из-за перенапряжения на работе.

— То есть от брака ты отказываешься?

— Я идиот по-твоему?

— Тогда зачем делать предложение, если я вот сейчас веду тебя подавать документы на регистрацию. Плевать, что в Германии. Регистрируют и тут.

— Еще не поздно устроить сценку, — Габриэль вырвал руку и остановился. — Давай же. Пять минут. Растрогай меня.

— Зачем же терять драгоценное время?

— Регистратура твоя никуда не сбежит. Еще только утро. Ну давай, гни свою речь.

Они очень удачно остановились на деревянном небольшом мостике. Габриэль запрыгнул на перила (благо, что широкое было, риск свалиться мал).

— Либо мы идем регистрировать брак сейчас, пропуская предложение, либо через три месяца.

Красноречивое молчание было своеобразным ответом. Габриэль скрестил руки на груди в ожидании чуда. Хотя стоило признать, занесло их уже конкретно. Начиналось с драмы, а закончилось выдержанным пофигизмом с ноткой острОты.

— Значит, три месяца, — Винсент сел рядом.

— Ну и сволочь же ты…

— А что делать? Три месяца не такой срок.

Еще одно затянувшееся молчание. Габриэль тяжело и слишком наигранно-протяжно вздохнул.

— Где мое кольцо?

— Ты его выкинул.

— Поправка — я его бросил на пол. И ты точно его подобрал. Верни, пожалуйста, хозяину.

— С чего ты решил, что я его подобрал? — состроил дурачка альфа.

— Потому что это мой ошейник и табу на других, — усмехнулся Габриэль. — Ты не оставишь эту вещь валяться на полу.

— Не оставлю, — кивнул альфа, явно ожидая не тех слов.

Рука все так же оставалась протянутой. Габриэль качнул ей, явно давая понять, что пора вещь вернуть на свое законное место. Винсент на секунду задумался, а затем перехватил ручку омеги, надевая на палец кольцо. Но совсем другое. Серебряное, с золотыми цветами

— Что это? — с удивлением Милтон поднес руку ближе к лицу, рассматривая красоту.

— Кольцо, — ответил Винсент, смотря перед собой. — Хотел тебе сегодня подарить.

— Зачем? У меня же уже есть.

— Обновить, — пожал плечами Винсент. — Как видишь, постепенно меняется металл.

Удивление быстро прошло. Стоило осмотреть кольцо с разного ракурса, Габриэль улыбнулся и вдруг притянул альфу к себе за шею, звонко целуя в щеку.

— И что это было? — теперь пришла очередь удивляться Винсенту. Причем абсолютно искренне.

— Благодарность за подарок.

— Это всего лишь подарок, — смутился Винсент, отведя взгляд.

— А твои «всего лишь» подарки всегда такие милые и безобидные, — Габриэль умилился реакции альфы и в этот раз подцепил его подбородок, заставив посмотреть на себя, и поцеловал уже в губы, напоследок нежно прикусив нижнюю. — На этом, считай, наша великолепная игра подошла к концу. Пойдем домой, обговорим все вопросы, касательно купленного дома.

— Но на счет предложения я не шутил. Три месяца.

— Смиренно жду и не возмущаюсь, — отвесил шуточный поклон, перед тем как обнять за талию.

— Я люблю тебя, — Винсент поцеловал омегу в висок, уводя в сторону нового дома. — И что же ты хочешь обсудить?

— Обустройство. А за этим уже и вопрос о переезде в свое собственное гнездышко.

— Ну, на обустройство дня два потратим. Пока купим, нам это привезут и соберут.

— А когда мы сможем рассмотреть варианты? Будет предоставлен список, журнал или сразу в мебельный заедем?

— Дизайнер через час приедет со всеми журналами, — посмотрел на часы альфа.

— Хорошо, будет еще время рассмотреть все более досконально.

— Полет твоей фантазии, — улыбнулся Винсент. — Мое дело оплатить.

========== Часть 58 ==========

Выбор огромен. Пять каталогов разных фирм. У Милтона глаза разбегались от богатого разнообразия. За час просмотра он приметил около шести вариантов, и еще к каждому успевал добавлять что-то свое. Позже настал момент критикования ранее выбранного. Из шести осталось два варианта.

— Думаю, — Винсент указал на одну из картинок, — светлое все-таки лучше.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство