Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

Габриэль протянул руку и мазнул большим пальцем по щеке альфы.

— Где успел замараться?

— Да этот придурок попытался съездить по лицу, промазал и задел только рукавом, — Винсент, не глядя, достал влажные салфетки. Габриэль их перехватил из рук и сам стал оттирать грязь. Где мог пьянь шляться, что всего лишь рукавом так замазюкал.

— Поехали уже или мой желудок переварит сам себя.

Винсент благодарно поцеловал ручку любимого, не отрываясь от дороги. Хочешь китайскую кухню, не объедешь стороной китайский район. Габриэлю всегда нравилось это место, особенно когда проезжаешь между развешанных фонарей и множеств выставок. Почти на каждом углу магазины.

— Был я в Китае, — вспомнил Винсент, — мне было семнадцать. Мы с Дитрихом и Марком рванули без ведома родителей. Жили в хостеле и болтались по районам, — альфа припарковался у одного из небольших ресторанчиков, — это было веселое время. А бедные районы настолько маленькие и компактные домики и улочки.

— Чего вдруг вас потянуло в Китай?

— Так лето же, каникулы, нам стало скучно.

Винсент вышел из машины, обходя ее и открывая дверь омеге. Тот вложил свою руку в ладонь альфы, выбираясь на свежий воздух. Даже пахло в китайском районе иначе. И везде иероглифы.

— Марк по-китайски шпарит только так, — Винсент оглядывал иероглифы, — а я вот знаю всего несколько фраз. Да и то туристического характера.

— О, а мне казалось, что ты знаешь все, — не без доли сарказма ответил Габриэль.

— Я больше по европейским языкам, а вот Марк очень даже на восток тянется.

Зайдя в ресторан, персонал исключительно восточной внешности. Подходящая для заведения музыка. Давно они не появлялись в подобных местах. Винсент помог омеге сесть, как истинный джентльмен, а после сел напротив. Официантка принесла им меню.

— Нет, прочитать это нереально. Можно только по картинкам выбрать, — со смешком Габриэль перелеснул страницу.

— А давай наугад?

— Давай, — согласился Габриэль, кладя меню на стол.

Он просто закрыл глаза, покружил указательным пальцем над двумя листами и ткнул. Куда палец указал, то он и выбрал. Официантка только кивнула, записывая заказ в блокнотик. Винсент повторил действие.

— Даже любопытно, что будет.

Винсент взял ручку любимого, переплетая с ним пальцы. Глаз так и падал на их кольца. Еще совсем немного и они станут супругами. Время летит чертовски близко. Кажется, что еще совсем недавно Габриэль только переехал жить к любимому.

— Ты будешь самым красивым на свадьбе, — взгляд вновь наполнен обожанием.

— Только красота эта будет временной, — улыбнулся омега, сжав ладонь чуть сильнее.

— А дальше пойдет естественная, — засиял альфа, — розовые щечки, кругленький животик.

Мечтания альфы прервала вернувшаяся официантка. Винсент помог девушке поставить блюда с подноса, параллельно осматривая принесенные блюда, которые он видел в первые и даже еще не успел понять, какие тут ингредиенты. Разобраться предстояло им обоим. Но самое интересное — взять правильно палочки. Габриэль больше с ними провозился, так и не добившись нужного эффекта, а от вилки наотрез отказался.

— Что это за чудо устройство такое? — со смехом спросил он, держа палочки, но не в состоянии поддеть еду.

— Положи одну на средний палец, а вторую зажми указательным и большим. Обездвижишь нижнюю и двигай верхней, — Винсент подхватил кусочек мяса.

По его указке Габриэль все выполнил, но как-то зажал руку, из-за чего не мог двигать палочками как это требовалось. Только когда Винсент исправил ошибки, омега мог приступить к еде.

— Надо будет заказать еду на дом и буду тебя учить дальше, — хохотнул альфа, — можно суши из японского ресторана заказать будет.

— А они чем-то отличаются от здешних?

— Ты никогда не пробовал настоящие суши, — заулыбался Винсент, — ресторанные в нашей тоже сильно отличаются от японских. И еще, парадокс, в Японии к суши очень равнодушны.

— Хм, а ты хоть раз пробовал сельдь под шубой? — с ухмылкой спросил Габриэль.

— Ага, — Винсент поморщился, — когда в России был. Но мне не понравилось. Видимо, кто-то подпортил рецепт.

— А перепробовать в моем исполнении не хочешь?

— С удовольствием попробую, — заинтересовался альфа, ловко накручивая на палочки лапшу.

— Будет весело, если я смогу тебя подсадить к этому блюду.

— Тогда придется тебе готовить салат чаще, — Винсент подхватил своими палочками овощ из тарелки омеги и нагло отправил его к себе в рот.

Простить можно все, но не когда у тебя нагло воруют еду с тарелки. Габриэль скорчил недовольную мину и пощелкав палочками, стащил немного у альфы.

— У соседа всегда вкуснее, — подколол альфа с тихим смешком.

— Так своруешь и ничего не оставишь.

— Закажем еще, — пожал плечами альфа.

Так и получилось, что стали воровать друг у друга и еда оказалась поделена на двоих. Хватило и того, что заказали. Даже десерт влез.

— Ух, — Винсент подозвал официантку, чтобы принесли счет, — я объелся.

— Поддерживаю, — кивнул омега, разваливаясь на удобном диванчике. — Жизнь прекрасна, когда набит желудок.

— Какой мужчина не любит сытно поесть, — Винсент принял у официантки счет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство