Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

Габриэль протянул руку и легонько ударил альфу по лбу.

— Я не боялся выходить замуж, не выдумывай.

— А почему же у тебя постоянно растерянный взгляд?

— Привыкаю.

— К чему? — губы коснулись ушка.

— Ко всему, что происходит вокруг нас.

Чертова реакция тела все портила. Габриэль прикрыл глаза, выдыхая через рот. Еще как назло альфа прикусил мочку.

— А что между нами происходит?

— Что-то происходит.

— А что-то это что? — тихий смех на ушко.

— Что-то — это что-то. Отстань от меня, — недовольно фыркнул Габриэль, пытаясь отстраниться. Они уже почти опустились на землю.

— Я же люблю тебя, — Винсент встал с сидушки.

— Сильно любишь?

— Больше жизни, — Винсент, пока они еще не остановились, присел на колени, — как бы пафосно это не звучало.

— Встань, замараешь брюки, — Габриэль потянул альфу на себя, но тот не встал, а лишь оказался к нему вплотную.

— Я люблю тебя всем сердцем и всегда буду любить, — с нежностью в голосе прошептал альфа.

Момент обязывал слиться в поцелуе. Их кабинка уже подъезжала к конечной, но Габриэль не дал жениху отступить и притянул к себе за затылок, целуя в губы. Они уже остановились и дверь кабинки стала открываться, и чтобы ожидающие не видели их страсти, Винсент достаточно резко оторвался от омеги, поднимая на руки. И все равно это выглядело слишком вызывающе. Габриэль скрыл лицо в изгибе шеи альфы, крепко обнимая. Сердце билось так сильно, что казалось, его неровное биение передастся и Винсенту. Неизвестно по какой причине, именно в этот момент Габриэль чувствовал себя счастливым.

— С вашим омегой все в порядке? — поспешил поинтересоваться работник аттракциона.

— Да, не переживайте, — Винсент улыбнулся.

Работник настороженно кивнул, позволяя паре пройти дальше. Они не стали возвращаться в машину. Как и хотели ранее, следующим пунктом был тир. Габриэль рискнул оглянуться по сторонам, только когда они отошли подальше от толпы. И взгляд как раз уцепился за тир.

— О, пойдем скорее! Отпускай меня.

Винсент со смешком отпустил брыкающегося омегу на землю. Он вел себя как ребенок, и глаза горели азартом. Не много оказалось желающих, не пришлось ждать и очередь. Габриэль вперед своей пары прошел к своей цели.

— Здравствуйте, — с улыбкой поздоровался.

— Добрый день, — улыбнулся парень, — кто будет стрелять?

— Я.

— Дается пять патронов, попадаете в три мишени в разнобой, будет подушка, попадаете четыре — маленький медвежонок, все пять — медведь побольше, — парень указывал на подарки, — все пять в одной линии, в праве выбрать любой подарок.

Призы омега оглядел тщательно.

«Забавно. Главный приз игрушка компании „Фантом“» — усмехнулся своей мысли Габриэль.

— Хорошо, я понял.

Винсент, пока омеге выдавали инвентарь, огляделся по сторонам. Его привлекла соседняя палатка с дротиками и шариками, поэтому он спокойно отошел в сторону, решая по быстренькому выиграть омеге большую панду. В конце концов альфа оказался прав — прицел у пневматики ужасный. Попасть в цель затруднительно, и все же возможно, если хорошо постараться. Габриэль и постарался. Один раз только промахнулся.

— Обычно люди и в четыре в ряд угодить не могут, — парень-бета улыбнулся, восхищенный такой меткостью. — Если хотите, можете выбрать подарок сами.

— Вон того бобра, — с улыбкой указал Габриэль на свой коричневый мягкий приз.

— А почему, извините за любопытство, бобер? — парень достал игрушку, протягивая ее омеге.

— Да потому что похож на кое-кого, — хихикнул омега, забирая свой приз. — Спасибо.

— И на кого же он похож? — заинтересованно подал голос Винсент, вернувшийся из соседнего тира и держащий в руках огромного панду.

— Сделай лицо обиженным, — обернулся на голос любимого Габриэль, сравнивая его и бобра. — Одно лицо будет.

— У меня новая кличка? — несколько скептически полюбопытствовал альфа. — Я ему тут панду выиграл, а меня бобром называют. Дожил.

— Панда?

Только сейчас Габриэль заметил игрушку в руках мужчины.

— А я-то думал, куда ж ты сбежал.

— Ну не стоять же мне столбом? — хохотнул альфа, забирая бобра и вручая панду.

— Обмен призами, как мило, — прижав свою игрушку к груди, Габриэль скрыл лицо в мордочке панды и тем самым скрыл улыбку.

— И забавно, — альфа одной рукой приобнял омегу за талию. — Куда пойдем?

— Самолетом управлять умеешь?

— Нет, — не понял альфа, — такое даже я не умею.

— Жаль. Такой шанс бы был…

— Что ты придумал? — альфа приготовился услышать еще одно пожелание любимого шила.

— Уже ничего. Если бы была возможность… но нет, так нет, — подав плечами, омега покрепче обхватил игрушку. — Хотелось бы ещё спарринг, но мы недавно поели.

— Любовь моя, — альфа поцеловал в висок, — дался тебе этот спарринг. Ты же знаешь, что я не смогу с тобой соперничать.

— Можешь, но не хочешь, — поправил Габриэль, позволяя обнять себя за плечи. — Лишаешь меня маленькой радости.

— Я могу отдать тебе победу так, — улыбнулся альфа.

— Так не интересно.

— А интереснее наблюдать, как я поддаюсь.

— Не поддавайся. Положи меня раз или два на лопатки, я против не буду.

— Я могу это сделать и без спарринга.

— Не хочешь со мной, я найду себе партнера.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство