Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

— С момента, как ты стал ночевать у меня, — прикинул альфа. — Я правда хочу увидеть тебя всего, но пока решил, что начать лучше с торса. Ты же мой видел.

Железная логика. Габриэль с минуту недовольно сверлил будущего мужа взглядом и в какой-то момент послал все к черту. Будь что будет. Рано или поздно ему все равно придется оголиться. Он стянул с себя футболку, специально, чтобы любимый ВСЕ рассмотрел, собрал волосы в хвост и держал так, а сам отвернул голову в сторону.

Винсент с жадностью оглядывал тело омеги, по груди которого, по диагонали, прошла полоска шрама. Альфа завороженно поднялся с кресла и подошел ближе. Ладонь легла на шрам, пальцы нежно и аккуратно, словно Винсент боялся сделать больно, прошлись по все длине.

— Ты прекрасен, — прошептал альфа. — Ты все равно прекрасен.

Габриэль все еще не смотрел, но тело задрожало от прикосновения. Раньше Винсент мог коснуться этого шрама через одежду, но никогда еще так открыто не трогал.

— Отпусти волосы, — мягко попросил альфа, кладя обе руки на талию омеги.

И как бы не был тот обижен или же зол, что им двигало больше и сам разобраться не мог, все равно послушался и волосы серебристой волной упали на спину и плечи.

— Вот теперь я готов упасть к твоим ногам, — прошептал альфа, с улыбкой целуя омегу в висок. — Я восхищен твоим телом.

Габриэль недоверчиво взглянул на него, неосознанно пытаясь уловить хоть какой-то признак лжи и отвращения. Но нет. Винсент всегда был и будет с ним предельно честен. В глазах безграничное обожание. И кажется, что действительно вот он сейчас упадет на колени.

— Твоя кожа такая нежная, — Винсент слегка огладил живот. — Не понимаю, чем я заслужил такое счастье.

Габриэль перехватил его руку, чувствуя, как проявляются в нем отголоски возбуждения. Еще немного и он сам прижмется к альфе.

— Не надо.

— Что случилось? — недоуменно посмотрел на омегу. — Ты не веришь мне?

— Не в этом дело, — Габриэль стал слегка покусывать губу на внутренней стороне. — Я просто не хочу, чтобы ты распалил меня.

— Прости, — улыбнулся Винсент, хотя в душе все еще лелеял надежду, что омега скоро созреет.

Пока окончательно не стал сверкать с покрасневшим лицом, Габриэль поднял с пола футболку и оделся, скрывая прекрасное, по мнению альфы, тело.

— Надеюсь, — Винсент вновь прижал его к себе, — ты когда-нибудь перестанешь переживать на счет шрама. Потому что на медовый месяц я планирую увезти тебя на море.

— И куда конкретно? — Габриэль накрыл его руки, сложенные на своем животе и откинул голову на плечо (их любимая поза).

— Мне очень понравилось на Гавайи в свое время.

Неведанная ранее мечта. Как и все другие прекрасные места за границей. Не было возможности путешествовать, Габриэль мог только мечтать однажды, что сможет накопить достаточно средств и съездить куда-нибудь отдохнуть. А теперь хоть целый мир. Любимый альфа бросит все к ногам. Без преувеличений. И порой это пугало. Габриэль решил проверить:

— А если я захочу другое место? Ты сделаешь так, как я скажу?

— Почему бы и нет, — улыбнулся Винсент, — можем хоть в Сидней рвануть. Там тоже великолепные пляжи.

— А может я не хочу пляж.

— В Норвегию, покататься на лыжах?

— В Сибирь, увидеть снежного человека, — не сдержался Габриэль, тихо хихикнув.

— Йети? — удивился Винсент. — Хотя в Сибири тоже можно найти, чем заняться.

— Не стоит, — остановил проверку Габриэль и попробовал выбраться из объятий. — Это все было не серьёзно. Я поеду с тобой куда бы ты не решил.

— Ты правда подумай, куда хотел бы, — улыбнулся Винсент, поднимая любимого на руки. — Я знаю много хороших мест. Поэтому здесь я даю право выбора тебе.

Видимо, просить не таскать на руках дело бесполезное. Габриэль обнял за шею, чтобы было удобнее, и не отрывал взгляда от лица.

— Мне нравятся Гавайи.

— Вот и чудненько, — Винсент донес любимого до постели, — А теперь я тебе покажу фокус.

Он взял небольшой пульт, нажимая на кнопку. В тот же момент панорамные окна стали закрываться железными ставнями, создавая в комнате темноту. Со следующим нажатием сбоку от кровати стал появляться белый экран для показа, как в кино. Этакий домашний бесплатный кинотеатр. Габриэль послушно сидел на месте и только его глаза выдавали восторг, ведь он еще никогда такого не видел.

— И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что проектор с экраном установили, когда ты вернулся к себе, а эти ставни я использую, когда уезжаю куда-то на пару дней, — улыбнулся альфа, — а дальше у нас были дела куда интереснее.

— И что заставило тебя создать сие творение? — Габриэль удобнее устроился на подушках, а на экране уже высвечивались какие-то параметры для настройки.

— Готовлюсь к дням, когда не буду тебя выпускать из постели, — усмехнулся альфа, переходя на жанры фильмов. — Что хочешь посмотреть?

Опять этот тонкий намек на прекрасное времяпровождение течки, что умело доводит омегу до смущения и отвода взгляда.

— Без разницы.

— Предложил бы ужасы, — альфа перестроил жанр на комедии, — но кое-кто даст фору по этой части.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство