Струна

— Садитесь, Константин Дмитриевич, — сухо кивнула Антонина, указывая на стул, притулившийся возле ее массивного, заваленного бумагами стола. — Вы, естественно, понимаете, о чем у нас будет разговор.

Я, естественно, понимал, и оттого молчал.

— В таком случае вы должны понять, Константин Дмитриевич, что ситуация крайне неприятная, крайне… До сих пор вы были прекрасным учителем, у администрации не было к вам никаких нареканий…

«Ну конечно, — мысленно усмехнулся я. — Если не считать списка из тысячи пунктов…»

— Но вчерашнее событие… оно ужасно! Поднять руку на ребенка… на ученика. Прилюдно. Спровоцировать скандал…

— Вы хотите сказать, лучше бы я его в туалете отлупил? — я огрызнулся, сверля взглядом половицы паркета. — Чтобы без свидетелей, без шума?

— Нет, ну зачем вы так? — сейчас же вскинулась Антонина. — Я ни к чему такому не призывала, но… Вы понимаете, что теперь начнется? Милиция, следствие, такой позор… и это перед фронтальной проверкой школы… А что скажет родительский комитет? Ну хорошо это Соболев был, неблагополучная семья, низкая успеваемость… два привода в милицию… может, там и не станут жаловаться… Но какой резонанс! Учитель… ребенка… ни с того, ни с сего…

— Ну, положим, с того и с сего, — мне было противно говорить об этом. — Причину вы знаете, наверняка с детьми поговорили. И давайте условимся — это мы обсуждать не будем. Никогда. Просто вот представьте себя на моем месте.

— Уверена, я бы нашла верное педагогическое решение, — грустно взглянула на меня Антонина. — Да, конечно, это свинство с их стороны, испорченность… А что же вы хотите, такое время, телевизор, пресса эта демократическая, фильмы развратные… Но надо быть мудрым, надо быть выше этого. И потом… рисунка же этого после не нашлось, так?

Я нехотя кивнул:

— Естественно не нашлось. Мне, знаете, не до того было, чтобы сразу сцапать. А после дети подсуетились. Изъяли, в общем, компромат.

— Вот именно, — устало подтвердила директриса. — И потому теперь вы никому ничего не докажете. Со стороны это выглядит, что неуравновешенный педагог ни за что ни про что избил мальчишку… Кстати, а вы уверены в своем здоровье? Может, имеет смысл показаться доктору, Константин Дмитриевич? В вашем случае это даже полезно. А то ведь в принципе статья вам полагается, Константин Дмитриевич. Нехорошая статья. Уж поверьте мне, за тридцать лет работы я таких случаев насмотрелась. И вижу в данной ситуации только один выход…

Не нужно было профессионально заниматься предсказаниями, чтобы угадать этот выход.

— Вам лучше уйти из школы, Константин Дмитриевич. Поверьте, мне жаль терять сильного предметника, мне нелегко будет заткнуть дыру в расписании, но ничего другого не остается. Поверьте, вы не останетесь без работы, сейчас такая нехватка кадров… я могу даже Киселеву позвонить, в 194-ю… Конечно, далековато, и школа не из лучших, прямо скажем, но лучше так, чем никак… Или 182я, как только там капитальный ремонт кончится, может, уже к сентябрю…

— Что ж, Антонина Ивановна, — я вздохнул, глядя на близоруко щурившееся начальство. — Я благодарен вам за заботу, но… Никуда я не уйду. Наша школа меня вполне устраивает, и не вижу оснований… Что же до ситуации… Мне кажется, вы преувеличиваете. Через неделю об этом уже забудут, тем более, учебный год кончается, а там каникулы все спишут. Я уверяю вас, что больше такого не повторится, я буду тщательно себя контролировать. А в данном случае вряд ли возможны какие-то последствия. Родители Соболева, как вы правильно заметили, вряд ли будут жаловаться. Скорее, они своему отпрыску по-свойски добавят. Да и сам Дима не может не понимать, что получил за дело. В общем, мне кажется, нам лучше сделать выводы из этой истории и забыть о ней. Простите, что доставил вам беспокойство, уверяю, это единичный случай…

— Константин Дмитриевич, — протянула Антонина. — Не все так просто. Возможны всякого рода неприятности… не только те, о которых я уже упоминала. Мне не хотелось бы этого говорить… — она сглотнула, сделав долгую паузу.

— Что вы имеете в виду? Если не милиция, не департамент, не родительский комитет…

— Ну… — поджала бледные губы директриса, — есть такая информация… В общем, у учителей в подобных случаях бывают всякие сложности. У этого Соболева вполне могут найтись криминальные знакомства… Вы же знаете, мальчик он трудный, по таким колония плачет… Сейчас ведь ужасное время… Стоит лишь, как эта шпана выражается, заказать человека… А кроме того… Есть ведь и разные общественные организации… иногда, — понизила она голос, — экстремистского толка. Были уже подобные случаи. Поверьте, обращаться в милицию бесполезно. У них все схвачено.

— Это вы насчет «Струны», что ли? — я невольно рассмеялся. Над полугодовой давности газетной статейкой только ленивый не смеялся. Все было понятно, пресса желтая, сенсация жареная, хотя написано и весьма лихо. Виктор Паклин, заслуженная акула пера, вновь оказался в своем репертуаре.