Струны

— Вам всем хорошо известна организационная структура Института; он состоит из четырех основных отделов, каждым из которых “руководит один из моих заместителей. Доктор Уитлэнд занимается кадрами — нашим, как вы, конечно же, понимаете, драгоценнейшим достоянием. Доктор Мур — финансами, доктор Фиш — безопасностью, каждый из этих людей отдал Институту долгие годы верной, безупречной службы.

Ей пришлось слегка возвысить голос, удивленное перешептывание истомившихся журналистов постепенно переходило в негодующий ропот.

— Доктор Грант Девлин — относительно новичок, но и он великолепно показал себя на посту руководителя оперативного отдела. Однако мне неоднократно замечали, что Институт мог бы делать побольше для поддержания хороших отношений с вами, леди и джентльмены, — с информационным бизнесом, со средствами массовой информации. Некоторые недоброжелательные личности доходят до намеков, что в прошлом были эпизоды, когда я сама давала вам серьезные причины для обиды и раздражения.

Этот пассаж был вознагражден ироническим смехом зала. Элия улыбнулась, вспомнив многочисленные легенды об остром и безжалостном языке бессменного директора Института. Агнес Хаббард сверкнула самодовольной улыбкой:

— Вы пришли сюда, чтобы познакомиться с моим внуком, Седриком Диксоном Хаббард ом, которого я только что извлекла из совершенно не заслуженной им безвестности. Я хочу объявить, что отныне в Институте будет не четыре заместителя директора, а пять, что я назначила Седрика Диксона Хаббарда первым заместителем и возложила на него ответственность за связь со средствами массовой информации. Со всеми дальнейшими вопросами обращайтесь прямо к нему. Благодарю за внимание.

Она повернулась и вышла из зала.

Глава 10

Самп, 7 апреля

Четырнадцатилетний мальчишка почти всегда может побить десятилетнего, даже если тот крупнее. Рост доставлял Седрику много неприятностей — старшим ребятам всегда хотелось “отмолотить этого длинного”. Седрик никогда не лез в драку первым и даже не любил защищаться — его длинные грабки могли нанести противнику серьезные повреждения, а выбитые зубы или там сломанный нос вызывали у Бена и Мадж припадок не совсем понятной ярости — и все же, волей-неволей, он знал, что она такое, эта самая драка.

В частности, он знал, что такое — получить по яйцам. И вот сейчас — в точности то же самое ощущение.

Зал был парализован, оглушен.

Затем пришло понимание.

— Скажите этой шейле

, что она перепутала, что сегодня седьмое апреля, а не первое! — хрипло заорал кто-то, первым оправившийся от шока.

Судя по всему, Агнес Хаббард сама преподнесла себе подарочек на день рождения — за счет приглашенных.

А затем поднялся полный бедлам; многие угрожающе потрясали кулаками. В инстинктивном желании хоть чем-то отгородиться от разъяренной толпы Седрик прошел, пошатываясь, к трибуне и намертво в нее вцепился. К горлу его подкатывала тошнота, голова кружилась, мысли разбегались. Ну как это бабушка могла такое сделать? Зачем она оскорбила всех этих важных людей? А главное — зачем она бросила его, Седрика, этим людям на растерзание? За что? Ведь он ей ничего плохого не сделал.

Он поднял голову и увидел глаза. Десятки разъяренных глаз, сотни, а еще стеклянные глаза объективов — и все они смотрели на него. А за этими глазами — миллионы, нет — миллиарды глаз, глаза всей планеты. И все они смотрят на него.

Он еще сильнее, до боли в пальцах, сжал край трибуны и заставил себя смотреть в зал. Ничего страшного не будет. Никто его не убьет — при миллиардах-то свидетелей. Это, давшееся с неимоверным трудом, умозаключение позволило Седрику вздохнуть чуть свободнее.

И вдруг — совершенно неожиданная тишина, толпа раздалась, пропуская Хейстингза. Его лицо приобрело пепельно-серый оттенок, за эти минуты Генеральный Секретарь словно усох — и одряхлел. Он остановился рядом с трибуной и поднял на Седрика погасшие, совершенно старческие глаза. Зал затаил дыхание.

— Уйдем отсюда, мальчик. Пошли со мной.

Седрик безуспешно попытался проглотить застрявший в горле комок. Он смотрел в подернутые тусклой пленкой глаза и молчал.

Серые, ну точно как у меня. А он и вправду мой дедушка? Неужели такой человек может не знать, что у него есть внук? А если не дедушка, тогда его клонировали, чтобы получился я, и он должен об этом знать. Опять непонятно. Все непонятно, абсолютно все.

Седрик ожидал, что мир окажется более логичным местом. Подумав еще немного, он покачал головой.

— У нее крыша съехала, — устало сказал Хейстингз.

Теперь все объективы были устремлены на него. Эти слова слышали сотни миллионов, миллиарды услышат их чуть позднее.

— От случившегося сегодня не может быть никакой пользы — ни ей самой, ни кому бы то ни было другому. Ей пора на пенсию. Она сошла с ума.

Седрик продолжал молчать, скованный то ли жалостью к старику, то ли страхом.

— Пошли со мной, — хрипло повторил Хейстингз.