Струны любви

Через пять минут они собрали вещи и пошли в отель. Иногда, чтобы добраться до отеля из концертного зала, приходилось ехать на автобусе. Но сегодня гостиница находилась совсем близко от площадки, где они выступали. И пока Элай нес свою мандолину и ее гитару — он оказался настоящим джентльменом! — Лейси думала о том, правильно ли она поступала по отношению к Фолксу.

Ситуация была не самая простая, и в итоге — они в этот момент уже подошли к отелю «Мариотт Экспресс» — Лейси решила, что пока ей ругать себя не за что, так как она вела себя вполне достойно. Проверив звук у телефона, Лейси положила его в карман и решила, что уйдет из номера Элая, как только получит сообщение от Фолкса.

Глава 10

Прошло два часа. Телефон Лейси молчал, но ее это совсем не заботило. Они сидели на полу номера и работали уже над второй песней. Первая изменилась до неузнаваемости, и теперь ее можно было включить в программу концерта. Это очень приободрило Лейси, и теперь она чувствовала себя намного увереннее — словно вполне обоснованно принадлежала к миру поэтов и музыкантов.

В какой‑то момент они проголодались и, заказав пиццу из итальянского ресторана неподалеку, добавили к ней колу из автомата, что стоял в холле отеля. На двоих получилось с килограмм сахара и кофеина плюс толстый слой грибов на огромной пицце.

Лейси так и не смогла доесть свою порцию и, положив остатки пиццы в коробку, закрыла ее. Потом тяжело вздохнула и, привалившись спиной к боковине кресла, сложила руки на животе.

— Я так объелась, что боюсь, не пролезу в дверь, — пробормотала она.

Элай — он сидел на ковре напротив нее — пожал плечами и сказал:

— Тогда оставайся здесь.

Лейси замерла. Это что — намек? Или она неправильно его поняла? Лейси даже думать боялась о другом варианте. Ведь с набитым животом ни о каком сексе и речи быть не могло. Или она ошибалась?

Тут Лейси представила, как Элай сейчас придвинется к ней, положит руку ей на колено и… Сердце подпрыгнуло у нее в груди. И ощущение было скорее приятное — такой изящный кувырок, от которого все тело ожило и налилось теплом.

Но тут Элай вдруг улыбнулся и добавил:

— Мы можем поговорить, пока пицца не уляжется.

— Да, конечно. Я не против. — Значит, намека не было. И Лейси поняла, что немного разочарована. — Что же, говори.

Элай рассмеялся и почесал в затылке.

— Ну… Расскажи о себе.

Лейси взглянула на него с удивлением. Вопрос был слишком уж банальный. Но, решив продолжить игру, она спросила:

— А что ты хочешь знать?

— Все равно, что угодно. Только не о музыке. Не о том, что связанно с работой.

Только не о музыке?.. Но ведь музыка — это и есть ее жизнь! И если ее исключить, то что же останется?

— Хм‑м‑м… дай подумаю. Ну, у меня есть сестра. Ее зовут Энди, и она мой лучший друг. — А интересно получается! С Фолксом они, наоборот, говорили только о творчестве — ведь по‑другому на форуме поэтов и музыкантов и быть не могло. Но она уже сто лет ни с кем не болтала о самых простых вещах. Давно пора заново учиться этому.

— Так, сестра… — кивнул Элай. — Очень хорошо. Начало есть. Младшая или старшая?

— Старшая, — ответила Лейси. И тут же с улыбкой добавила: — Но очень часто ведет себя как младшая.

— Это как же? — Элай спрашивал так, словно ему и впрямь было интересно. А может, делал вид из вежливости?

— Ну… я не чувствую от нее поддержки. — Лейси сказала правду, но это было не очень‑то честно по отношению к Энди.

— Хм… — Элай склонил голову к плечу. — А ты хочешь, чтобы она о тебе заботилась?

— Нет‑нет. — Лейси решительно покачала головой и объяснила: — Но Энди… Видишь ли, наши родители умерли, когда я училась в старших классах, и мне кажется, сестра считает, что должна их заменить. Только чаще всего именно я веду себя как мама. — Сколько ей помнилось, так было всегда: Энди — порывистая и несдержанная, и рядом с ней она, Лейси, — спокойная и рассудительная. К тому же более самостоятельная. И было не очень‑то правильно, что после смерти родителей Энди взяла на себя роль, на которую совершенно не годилась. Но главное в том, что Лейси вовсе не хотела, чтобы сестра заменяла ей родителей. Хм… А может, Энди об этом не знала?

— Боже, какой кошмар, — пробормотал Элай. — Автомобильная авария, да? — Он потянулся к своему куску пиццы, но при этом смотрел ей в глаза.

Лейси давно уже привыкла к тому, что люди, узнав о смерти ее родителей, тяжело вздыхали и тут же отводили глаза. Многие затем меняли тему и больше никогда об этом не заговаривали. Но Элай повел себя по‑другому — захотел узнать больше. И он не отводил взгляд. Такое поведение сбивало с толку, и Лейси, немного смутившись, пробормотала:

— Это был рак яичников… У мамы. А папа умер через год от сердечного приступа.

— Действительно, кошмар… — прошептал Элай. И тяжело вдохнул. После чего шумно выдохнул, взъерошил пятерней волосы и пристально взглянул на нее. Слава богу, в его взгляде не было той унизительной жалости, с которой люди обычно смотрели на нее в подобных ситуациях.

— Сочувствую, — сказал он. — Неудивительно, что ты пишешь стихи.