Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Стоящая перед Лениным задача была невыполнима: с одной стороны, требовалось осудить идеи ревизионистов и экономистов, а с другой — оправдать необходимость сотрудничества с ними. Чтобы преодолеть это затруднение, Ленин разделил свое сообщение на две существенно различающиеся части: теоретическую и практическую[536] В первой части как о причине кризиса, потрясшего социал- демократическое движение, говорилось об изолированности его основных групп. Ревизионизм он приравнял к экономизму и назвал их обоих «русской легальной литературой с… пародией на марксизм»[537]. Проведя резкую черту между настоящим марксизмом и его извращениями, Ленин начал обосновывать необходимость объединения с извращенцами. Социал-демократия, разъяснял он, готова сотрудничать с любой борющейся с царизмом группировкой. Он также разъяснял настоятельную необходимость издания печатных органов, открытых для откровенных дискуссий, касающихся программы партии.

«Но, ведя свою литературную работу с точки зрения определенного направления, мы отнюдь не намерены выдавать всех частностей своих взглядов за взгляды всех русских социал-демократов, отнюдь не намерены отрицать существующих разногласий, затушевывать или оттирать их. Напротив, мы хотим сделать наши органы — органами обсуждения всех вопросов всеми русскими социал-демократами со взглядами самых различных оттенков. Полемику между товарищами на страницах наших органов мы не только не отвергаем, а, напротив, готовы уделить ей очень много места….

Более того: признавая в русском рабочем классе и в русской социал-демократии передового борца за демократию, за политическую свободу, мы считаем необходимым стремиться к тому, чтобы сделать наши органы общедемократическими органами…»[538]

Трудно представить, каким образом Ленин и Потресов собирались сотрудничать с ревизионистами и экономистами в изданиях, редакторская политика которых заключалась в основном в оскорблении и поношении тех же ревизионистов и экономистов. Мартов, ознакомившись по прибытии в Псков в конце марта с ленинским докладом, счел всю эту затею бессмысленной; того же мнения придерживалась и Вера Засулич, нелегально приехавшая в Петербург из Женевы и скрывавшаяся на квартире у Калмыковой. Но Ленин и Потресов просто лучились самоуверенностью. Они заверили Мартова, что Струве вполне согласен «играть роль второй скрипки», особенно в том случае, если на грядущем съезде в Смоленске социал-демократам все- таки удастся сформировать партию. В любом случае, у них практически не было выбора: без Струве Искра и Заря испытывали бы такой недостаток в деньгах и литературных материалах, что дело просто закончилось бы в самом начале. У Мартова же создалось впечатление, смягчающее его недоверие к альянсу со Струве, которого Мартов сильно недолюбливал, что Ленин мыслил себе это соглашение с «камнем за пазухой»[539].

К сожалению, сведения о том, чем в это время занимался Струве, довольно скудны. Он принимал участие в дебатах в Вольном экономическом обществе[540] и работал над книгой, посвященной общей экономической теории, выдержки из которой он опубликовал весной 1900 года[541]. Что еще происходило с ним в период между июлем 1899 года, когда он вместе с семьей выехал из Петербурга на летний отдых в деревню, и апрелем 1900 года, когда он прибыл в Псков, чтобы вступить в переговоры с триумвиратом — об этом до сих пор ничего неизвестно. Недостаток информации об этих месяцах жизни Струве особенно досаден потому, что именно тогда он установил первые рабочие контакты с либеральными кругами и начал движение в сторону конституционалистов.

Свидетельством происходящего может служить его сотрудничество с недолго просуществовавшей либеральной газетой Северный курьер. Она была основана в ноябре 1899 года князем В. В. Барятинским как орган «умственного сознания русского общества»[542] и в основном развивала тему, название которой дал Струве в период своей работы в Новом слове — «Народная жизнь усложняется».

Используя опыт Струве по организации рубрики «Внутреннее обозрение» в журналах Новое слово и Начало, Северный курьер пытался на примерах из повседневной жизни наглядно продемонстрировать непреодолимую пропасть, разверзшуюся между реалиями российской жизни и анахроничным по самой своей структуре правительством. В опубликованной в первом номере газеты редакционной статье Струве подтвердил свою приверженность вышеуказанной теме и столь недвусмысленно, насколько это позволяла цензура, предупредил о неизбежности падения царизма: «В глубинах жизни народа происходит всегда нечто обратное тому, что совершается на поверхности: там не маленькие дела творятся под аккомпанимент громких слов, а, наоборот, крупные исторические факты созидаются, сопровождаемые маленькими словами, или даже вовсе без слов…